Теперь у парня счёт к фашистам стал ещё больше, а он даже за брата не успел поквитаться. Когда цветные круги и пятна перед глазами исчезли, он смог оглядеться. Их было человек двадцать, угодивших в плен в бою за этот городок. Держали их в каком-то сарае, без окон, но в стенах было достаточно щелей, через которые проникали лучики света. Увидев, что он очнулся, к нему подошёл пожилой солдат, с забинтованной головой, через бинт уже выступила кровь.
– Как дела парень? – спросил тот, присаживаясь рядом, – вижу, очухался.
– Голова сильно болит, тошнит, того гляди вырвет, и плечо немного болит, – ответил Миша.
– Ну, с головой всё ясно – контузия у тебя, а плечо давай посмотрим, скидывай телогрейку. Я немного соображаю, при госпитале довелось послужить, после ранения – сказал боец, помогая Мише снять телогрейку, – меня, кстати, Кузьмой зовут.
Он разорвал рукав гимнастёрки, осмотрел рану и, достав из-за пазухи бинт и пузырёк с йодом, обработал рану и наложил повязку. Затем помог Мише вновь натянуть телогрейку, того уже бил озноб, даже зубы стучали.
– Вроде ничего страшного, кость не задета, артерии тоже, только мясо. Ну, а мясо нарастёт, лишь бы заражения не было. Ну, дай бог пронесёт. Там в углу я лёд видел, сейчас тебе кусок принесу, ты к голове приложи, немного легче станет, – сказал Кузьма и поднявшись пошёл в угол сарая.
Через какое-то время он принёс небольшую сосульку. Миша приложил её к виску и сразу почувствовал облегчение, даже «вата» из ушей как будто исчезла. Он поочерёдно прикладывал льдинку то к одному виску, то к другому, то ко лбу. Конечно, она быстро растаяла, но парень почувствовал себя намного лучше. Теперь он даже смог подняться, и сам сходил в угол сарая за следующей сосулькой. Спустя пару часов дверь в сарай распахнулась, и в проёме возник немец с автоматом. Он махнул рукой, показывая, что надо выходить и отошёл в сторону.
– Шнель, шнель, – закричал немец в дверной проём и пленные потянулись к выходу.
Их построили в небольшую колонну и погнали по дороге. Сопровождали их всего четверо солдат, правда, один был с собакой. Здоровой немецкой овчаркой, которая норовила сорваться с поводка и вцепиться в мясо этих русских. В больной голове Михаила сидела только одна мысль – бежать, но он настолько плохо себя чувствовал, что едва смог идти. Хорошо, что Кузьма, поддерживал его под здоровую руку. Но молодой организм медленно, но восстанавливался, и Миша постепенно шагал всё уверенней. Часа через два они пришли в какой-то посёлок.
Их загнали за огороженный колючей проволокой кусок земли, на котором стояла пара бараков. Видимо в них были печки, так как из трубы вился дымок. На территории никого не было видно, и они пошли к одному из бараков. Конвойные, которые их привели, закрыли ворота, и ушли вглубь посёлка. По углам огороженного участка стояли деревянные вышки, на которых по двое дежурили немцы. На каждой был прожектор и пулемет, направленный на бараки.
Барак
