торговли овощами и фруктами; выделилась, как выделялись тогда тысячи подобных организаций и фирм по всей стране. Это было в конце 80-тых, когда партия требовала перехода на самоокупаемость и арендные отношения.
Большинство таких организаций так и остались лишь на бумаге, не сумев организоваться в нечто жизнеспособное, или захирели через два-три года, израсходовав уставной капитал. А некоторые, ведомые активными вожаками, все-таки остались на плаву.
Так случилось и с « Главовощсервисом». Несколько умных, деятельных и пробивных сотрудников, создали нечто наподобие кооператива, оттяпав солидную долю собственности у трудового коллектива института. Так как в кооператив вошли и заместитель главного бухгалтера, и начальник планового отдела, и главный инженер, то в собственности кооператива оказалось самое лучшее оборудование, в том числе и два новеньких томатоуборочных комбайна, совсем недавно закупленные в Италии за государственный кошт. Комбайны были совершенно новые, как и посадочная машина, но на них начислили амортизацию, еще что-то, известное только бухгалтерам, и они стали доступны по цене членам кооператива. Нельзя сказать, что комбайны были самыми лакомыми кусками в кооперативе. Там значилось много кое-чего, значительно более дорогого, известного лишь узкому кругу, а комбайны бросили, как кость, чтобы не гавкали.
Тем не менее, несколько человек, среди которых были и Скляр, и Бойко, помимо законных паев членов трудового коллектива, сбросились еще и выкупили злополучные комбайны и некоторое другое оборудование. Постепенно число членов кооператива по разным причинам таяло. Кто ушел на выгодную работу, так и не получив компенсации пая, кого легонько подтолкнули, кто ушел с громким скандалом, что-то получив деньгами.
Остатки кооператива после основательного дерибана преобразовали в «Главовощсервис», до минимума сузив количество пайщиков. В конце концов, владельцами фирмы и долгов, что за ней числились, остались Скляр, Бойко и упомянутая бухгалтерша Рябошапка Юлия Сергеевна.
Часть стоимости оборудования пришлось возвратить институту по суду: как ни крути, а импортный томатоуборочный комбайн – это тебе не машинка для стрижки волос. Фирма оказалась должна институту, вернее тому, что от него осталось, приличную сумму. Эта сумма и заставляла компаньонов действовать активно, потому что институтом, преобразованном тоже в какую-то фирму, теперь владели конкретные пацаны.
«Главовощсервис», казалось, продал выгодно оба комбайна и посадочную машину Днепровскому комбинату, а оставшееся у него оборудование сдавал в аренду. Впрочем, без особого успеха, но на жизнь хватало. Фирма и ремонтировала это оборудование. Это являлось и выгодным, и рискованным делом, потому что арендаторы не спешили с оплатой до тех пор, пока не возникала необходимость в ремонте. Фирма едва сводила концы с концами, оплату арендаторы производили чем придется; Фирма попыталась производить ремонт только после оплаты всех долгов по аренде и после предоплаты самого ремонта. В ответ арендаторы отказывались от аренды вообще,
