на « Мерседесах-600» и носила швейцарские часы, украшенные бриликами, а в это время школьники падали в голодные обмороки, пенсионеров находили мертвыми спустя 3-4 месяца после смерти в пустых квартирах. Такой была Украина в 1996 году. До «дна» оставалось еще долгих четыре года.
Подпитанный деньгами Кардаша, комбинат удачно провел осенне-зимний овощной сезон, заработал приличные деньги, скопил огромные резервы продукции на складах, стал рассчитываться по долгам сначала, как положено, с государством, потом с остальными. Но когда подсчитали, сколько надо заплатить налоговой службе, то схватились за голову. В поисках средств к существованию государство сделало очередной финт. Отныне за продукцию, которая еще лежала на складах, надо было платить, как за уже реализованную.
Комбинат опять очутился в долгах, как в шелках и перед налоговой, и перед Пенсионным фондом. В крупных барышах остался только Кардаш. Во- первых, по договору он оставил за собой практически по себестоимости самую ходовую продукцию, которая шла с колес, несмотря на то, что фирма накручивала 100 процентов наценки. Во-вторых, он получал проценты за кредит. Предвидя налоговые затруднения комбината, Кардаш за деньги от реализации заранее внес налоговые платежи за всю выкупленную им продукцию и оставил ее на ответственном хранении, не заплатив ни копейки за это хранение – таковы были его условия.
Поэтому, когда нагрянула налоговая милиция, опечатали все, кроме продукции Кардаша. Больше того, когда налоговики объявили о распродаже арестованной продукции, Кардаш хладнокровно ждал, пока цены распродажи ни упали вдвое, так как налоговой позарез нужны были деньги для поступления в бюджет и скупил почти все, что осталось. Кирилюк, узнав об этом, чуть ни взвыл. Тогда он впервые понял, какого партнера пригрел.
– Что ж ты гад делаешь? – закричал Виталий Семенович, соединившись с «Внешторговощем».
– Вы о чем?– хладнокровно спросил Кардаш, прекрасно понимая о чем идет речь.– Я вам что-то должен?
–Ты ничего не должен, – бесновался Кирилюк, – ты только раздеваешь нас, как бандит.
– Будьте любезны объяснить в чем дело?
– Ты зачем перекупил нашу продукцию у налоговиков? Никто, кроме тебя, не смог бы купить ее у налоговой. Мы бы постепенно продали бы ее и рассчитались.
– Я что, обязан вам докладывать, что и у кого я купил?– ледяным голосом отвечал Глеб.– Еще раз спрашиваю: я что-нибудь должен комбинату? Нет, а вот комбинат мне должен, и я завтра могу потребовать оплату долга и штрафных санкций.
Кирилюк задыхался от ярости и бессилия. В самом деле, официально Кардашу нельзя было предъявить никаких претензий, кроме моральных. Это и бесило. Все, гад, предусмотрел. Как он ловко доит комбинат! А он, Кирилюк, так не умеет. Не умеет не для себя – ему на свой век хватит – не умеет для комбината, не умеет предусмотреть заранее все препоны и преграды. Неужели, действительно, отстает, устарел? Учиться
