разметало сено,
задребезжали рамы.
лодка стоит у пристани,
только опять пустая.
ты не приедешь –
истина,
как образок, простая…
стихи разбросаны повсюду,
как луковая шелуха…
их подобрать совсем не трудно –
они не ведают греха:
живут себе, минуя сроки,
что им указы, что статьи?
они как те чертополохи,
цепляют – если что, прости,
а хочешь – заложи закладкой,
чтоб в час вечерний ноября
вдруг снова прочитать украдкой,
себя за ревность укоря,
или, гуляя, вспомнить строки,
вдохнуть их как блаженный дар,
как даль небесная, высокий
или судьбы немой удар…
туман
В тумане только руку различишь
да тонкую озябшую осину,
и небо, что не будет больше синим,
обрушит на тебя всю эту тишь…
Не утони, держась рукой за куст,
в болоте топком, что как вязкий морок,
осенний воздух холоден и густ,
не оступись, не оглянись на шорох…
ау
Помнишь «ау»,
что бежало верхушками сосен,
помнишь,
всё ближе и ближе маячила осень?
Время невстречи,
когда и надежда пропала –
там, где лишь свист электрички
под крышей вокзала…
Дождь размывает следы,
промывает канавы,
снова в объятиях беды,
и любовь как отрава…
Сердце напоено ею,
и снадобья нету,
я отправляюсь паломником
в новое лето –
полное ягод, надежд,
и исхожих тропинок, –
может, и встречу тебя
средь летающих спинок:
бабочек или жуков,
или божьих коровок –
взгляд твой родной
и единый для всех полукровок…
разговор
Только слушать деревьев
святой разговор,
то тревожный и шумный,
то тихий, чуть слышный,
и о чём у них вечный
таинственный спор:
кто моложе, кто старше,
кто красивей, кто выше?
Нет, об этом не спорят они,
а, лишь ветру послушны,
сгибаются низко
и, качаясь, как волны,
касаются лиц
обнажённых, обветренных,
кем-то срубленных близких.
Или солнцу поют неизменно хвалу,
иль, волнуясь, следят
за
