миллионов, и на пористую и темную, как древесный уголь, внешнюю корку пока еще бесхвостой кометы падал свет, в двести раз менее яркий, чем тот, что озарял Энигму. Неудивительно, что тамошние астрономы до сих пор ничего не заметили и не подняли тревогу. В конце двадцатого века комету Галлея обнаружили всего за три с половиной года до ее прохождения через афелий, да и то только потому, что точно знали, где искать. Хотя она была даже чуть ближе к телескопам, чем Ктулху, да и по размерам превосходила его втрое. Название апокалипсической комете дал ее первооткрыватель, молодой астрофизик, не захотевший назвать ее своим именем. Это было, безусловно, куда лучше, чем предлагавшийся кое-кем блеклый и лишенный фантазии вариант с Пискипером-2. Впрочем, как ни назови это вырвавшееся из бездны древнее чудовище, его траектория и способность устроить на планете-цели грандиозный погром оставались неизменными…
Каспер Фланаган и Ситара Алонсо медленно летели метрах в двадцати от поверхности кометы. Их бесформенные, жутковатые тени скользили по малочисленным кратерам и причудливым изгибам сложного рельефа. Только так – своими тенями, они и могли прикоснуться к этому небесному телу. Рано или поздно сюда прилетят космические корабли энигмийцев, и любые следы землян будут почти наверняка обнаружены. Конечно, площадь Ктулху в сотни раз больше, чем у Пискипера, и шансы на то, что случайный отпечаток ноги или след пробоотборника попадутся на глаза инопланетянам, соответственно, во столько же раз меньше, но рисковать все-таки не стоило.
Время от времени Фланаган, заметивший внизу что-либо интересное, входил в крутое пике и опускался почти к самой корке, а Ситара терпеливо ожидала, пока он удовлетворит свое любопытство.
– У энигмийцев кометы тоже были вестниками несчастий? – спросила она после того, как ее спутник совершил очередной спуск.
– Да, – подтвердил Фланаган. – Человечеству Энигмы были свойственны те же предрассудки, что и нам. Даже и сейчас у них многие верят в то, что кометы могут оказывать мистическое влияние на события повседневной жизни.
– И теперь в кои-то веки их вера получит хотя бы одно неоспоримое доказательство…
– Если только они окажутся бессильными предотвратить столкновение.
– В таком случае предотвратим его мы!
Фланаган молчал так долго, что Ситара подумала, будто он вообще не ответит. Но он все же ответил:
– Тогда надо предотвратить его сейчас – потому что через шесть лет не получится. Технически это, конечно, будет возможно, однако мы выдадим себя с головой.
Помолчав, он добавил:
– Что, впрочем, будет не такой уж большой платой за сохранение разумной жизни на планете… Но я бы не торопился. У нас еще есть время в запасе. По моим прикидкам, год или два. Это то время, в течение которого мы сможем откорректировать орбиту Ктулху с минимальным риском засветиться.
– У нас-то время есть, – согласилась Ситара. – А у энигмийцев?
– У них его действительно мало.
