Аэция.)
Напротив римских позиций, на холме примерно в трех километрах к югу от города, собирали свое войско вандалы. Беспорядочные толпы одетых в брюки воинов вооружены были лишь копьями и метательными дротиками, а из защитного снаряжения имели при себе только круглые щиты с железными бобышками. Некоторые – по всей видимости, богачи или вожаки кланов – носили мечи; попадались среди них и всадники, но таковых можно было пересчитать по пальцам.
Плодородные холмы, распростершиеся между готовыми сойтись в решающей схватке противниками, являли собой идиллическое зрелище. Виноградники и поля, засеянные овсом и пшеницей, дубовые и кедровые рощи – вот что окружало небольшой чистый город, в громадной гавани которого нашли пристанище оба имперских флота. Вдали, вдоль южного горизонта, растянулись казавшиеся голубыми Малые Атласские горы, предгорья которых были отмечены длинным пунктиром лесных массивов. Между двумя армиями (ближе к римлянам) протекал Себус, берега которого были усеяны деревьями и кустарниками.
Окруженный старшими офицерами, префектами леги-онов и praepositi – командирами небольших подразделений, Бонифаций обозревал место предстоящего сражения. Как на главнокомандующем объединенной группировкой войск, на нем лежала ответственность по разработке такого плана ведения боя, который гарантировал бы римлянам полную победу над зарвавшимися вандалами. Впервые за долгие месяцы полководец выглядел энергичным и излучал непоколебимую уверенность в триумфе. Как и всем варварам, вандалам недоставало умения и терпения для того, чтобы взять город в плотное кольцо и держать его в осаде на протяжении продолжительного периода времени. Да, вандалы были храбры и отважны, но при этом чрезвычайно недисциплинированны, и знали лишь одну тактику – оголтелое наступление. Удастся нам отразить их первый натиск, говорил себе Бонифаций, и победа, в принципе, уже обеспечена, так как в случае рукопашной вандалы без шлемов и лат окажутся крайне уязвимыми. Их король – вот единственный сплачивающий и направляющий это племя фактор. Бесстрашный воин и искусный правитель – как правило, функции эти редко сочетались у германских королей, – Гейзерих вселял в своих воинов благоговейное уважение, заставлявшее их слушаться своего вождя беспрекословно. И шло оно не от страха – такая эмоция вандалам, как и прочим германцам, была просто незнакома. Племя во всем повиновалось своему предводителю лишь до тех пор, пока принятые им решения приводили к победам; случись ему где-то ошибиться – и его место тут же занимал другой.
Разглядывая стоявшую на дальнем холме вражескую армию, Бонифаций чувствовал, как постепенно растет его уверенность в своей победе. Численно римляне превосходили вандалов в разы. Тянуть время – вот и все, что ему нужно было делать. Его отлично вымуштрованные войска могли держать боевой строй бесконечно долго. Германцы же, по натуре своей, были людьми совсем иного толка; уже вскоре они станут проявлять беспокойство и нетерпение, и даже Гейзерих с его железной волей не сможет их удержать. Не пройдет и пары часов,
