готов Радогаста. Лучшего солдата, чем полководец Руфин, и представить себе невозможно…
– Я пришел сюда повидаться с вами, господин, – заявил Тит, потирая шею. – Аэцию я больше не служу. Взгляните сами: в руках у ее светлости документ о моем увольнении.
– Элия? – укоризненно поднял брови Бонифаций.
Пожав плечами, императрица признала поражение.
– Ох, как я от всего этого устала… Полагаю, ты и сам во всем разберешься. И еще: ты окажешь нам большую услугу, если уберешь этого типа с глаз наших подальше – он у нас уже как кость в горле.
– Так ты, значит, ушел от Аэция, – сказал Бонифаций, когда они с Титом уединились в дворцовых покоях комита. Он окинул Тита проницательным взглядом. – Тогда тебе, должно быть, интересно будет узнать, что я на днях получил от Аэция письмо, в котором он предлагает мне явиться в следующем году на переговоры с ним к…
– … к пятому миллиарию от Аримина, – возбужденно выпалил Тит, – по Виа Эмилиа.
– Именем Юпитера, ты-то уж как узнал об этом? – спросил немало пораженный Бонифаций.
– Если позволите, господин, расскажу все по порядку. Началось все с того, что как-то раз я повстречал одного из ваших бывших солдат, калеку-ветерана, который назвался Проксимоном…
Ничего не утаив, Тит поведал комиту о своем разговоре с Проксимоном и покушении на его, Тита, жизнь; спорах с отцом; стычке с епископом Пертинаксом; размолвке с Аэцием; наконец, о поездке в Аримин.
– Именно так там и было написано: «Его Филиппы», – закончил он, – что навело меня на мысль, что Аэций готовит вам западню.
– Что ж, благодаря тебе, я смогу поразмыслить над тем, как ее избежать. Предложить провести переговоры недалеко от Рубикона, – пробормотал он задумчиво. – Хитро. Знает, как я люблю всякие исторические совпадения. Это моя слабость, должен признать, – вот он и решил ее использовать. Если бы ты знал, мой юный друг, как я тебе благодарен… – Он оценивающе взглянул на Тита. – Итак, приятель, значит, говоришь, хочешь теперь служить мне. Что ж, польщен, весьма польщен. Только вот не понимаю, зачем тебе это – все-таки в Африке я, скажем так, показал себя не с самой лучшей стороны.
– В вас верит мой отец, господин, а я полагаюсь на его суждение.
– В таком случае, добро пожаловать на борт, Тит Валерий. Завтра же произведем тебя в agens in rebus, сразу же и начнешь приносить пользу. Я как раз искал человека для одной работенки: думаю, ты – тот, кто мне нужен.
Пятеро следовавших за Титом всадников пустили лошадей шагом – по крутым апеннинским предгорьям иным аллюром идти они просто не могли. Заметив это, Тит улыбнулся: казавшаяся рутинной командировка грозила перерасти в увлекательное приключение. Лошадь, чистоплеменного ливийского скакуна, они с Бонифацием вместе выбирали во дворцовых конюшнях. То был крепкий, быстрый, неутомимый конь, и Тит не сомневался, что при желании он уйдет от любой погони. У его преследователей, насколько позволяло об этом судить разделявшее их с Титом расстояние в несколько сотен шагов, были статные
