style="font-size:15px;"> – Вас бы туда… – прыщавый чуть не плакал. – Сволочи, мракобесы, изуверы в рясах!
Егор сделал примирительный жест.
– Ладно, мы тебе сочувствуем, и всё такое. А сейчас – давай к делу, а?
Он сдвинул в сторону стопку журналов и выложил на стол карту.
– Уточните, как она летела, и где вы в последний раз её видели?..
В коридоре раздались испуганные крики, грохот и рассыпчатые, зубодробительные матюги. Хлёстко ударил выстрел – стёкла отозвались дребезгом. Татьяна громко ойкнула и сжала ладонями щёки. Егор вскочил, едва не опрокинув столик.
– Что за… японский городовой?
В коридоре имело место толковище – из тех, что возникают обычно после пьяной стычки и, либо быстро заканчиваются не менее пьяным примирением, либо вспыхивают новым мордобоем, уже в расширенном, за счёт подтянувшихся зрителей, составе. От второго варианта удерживало немаловажное обстоятельство в виде Яцека— Обреза. Он со скучающим видом стоял между конфликтующими сторонами, положив любимое оружие на плечо – ствол курился сизым дымком, остро, свежо воняло порохом. Из пулевой выщербины в потолке на голову (поляк был без рогатырки и кителя-фельдграу), сыпалось цементное крошево.
За спиной у Яцека расположилась скульптурная группа «Раненый герой на поле боя». Командир «партизан», в расхристанной гимнастёрке, со спущенными с плеч подтяжками, поддерживал в полусидячем положении чернявого Мессера. Боец выглядел жалко – бледный, то ли от страха, то ли от контузии, бессмысленно дёргал руками, на разбитых губах выступила кровь. Знаменитая финка валялась рядом.
Ещё двое партизан, растопырив руки, сдерживали толпу из двух десятков невнятно вопящих студентов. Среди них выделялся здоровенный парень в кожаной безрукавке, с предплечьями, перевитыми татуировками в виде лент и древесных стеблей. В правой руке у парня опасно блестела сталь.
– Из Сетуньского Стана… – пискнула из-за плеча Татьяна. – Я его знаю: нормальный парень, раньше тоже был студентом. Он часто тусуется в ГЗ – девушка у него тут…
Сетунец, поддавшись увещеваниям Мехвода, что-то недовольно пробурчал и спрятал в свисающие с пояса ножны длинный кинжал-бебут.
«…не с тем Мессер связался, ох, не с тем…»
Увидав Егора, командир «партизан» приветственно помахал рукой. Оставшись без поддержки, Мессер, всхлипывая, сполз на пол.
Толпа, то ли впечатлившись запахом пороха, то ли следуя примеру предводителя, потихоньку рассасывалась. Чекист с Сапёром подхватили пострадавшего под локти и шустро поволокли по лестнице вниз, на пятый этаж. Мессер мычал, мотал головой и пытался кое-как перебирать ногами. Егор подобрал финку, взял Татьяну за руку и двинулся следом за ними. Прикрывал отступление Яцек, лениво поигрывающий обрезом.
– Этот придурок, как увидел татуировки, сразу стал бычить: «Мы, мол, таких как пачками валили!». – объяснял Чекист. – Я уж и так, и эдак – нет, никак не умолкает! Сетунец слушал-слушал, а как понял, что его принимают за чернобожца
