что и мне теперь там появляться не следует.
– Ты что, совсем безмозглая сука, чтобы этого не понять? – в бешенстве прокричал он.
– Не будем продолжать это, – тихо произнесла я и собралась уйти, но он встал у меня на пути.
– Это не тебе решать, – он с силой сжал мое предплечье.
Наполненные злобой глаза смотрели на меня в упор.
– Пожалуйста, отпусти, – умоляюще произнесла я.
Я понимала, что уже обречена, но не попытаться спасти себя не могла.
Он заломил мои руки, плотно прижимая меня к себе, он оттягивал назад мои волосы, мне казалось, что я чувствовала, как в наслаждении растягиваются его губы.
Резким и сильным движением руки он согнул мое тело, я в ужасе закрыла глаза и тихо вскрикнула, мое лицо застыло в паре миллиметров от белого мраморного пола. Он всегда говорил, что теряет контроль над собой, совершенно не отдавая отчета в своих действиях, но с какой безумной точностью он всегда останавливался, чтобы не повредить мое лицо. Красивые фасады были для него всем.
Раздался звонок в дверь, он разжал свои руки, я медленно растянулась по полу, тяжело дыша и прижимаясь лицом к холодной плитке, сегодня все так быстро закончилось, и я улыбнулась.
Я осмотрела себя. Синяк на предплечье был весьма сильный, оно неприятно ныло, в остальном же все было хорошо. Осталось только унять дрожь в руках. Я сжала пальцы в «замок» и стала медленно выдыхать. По голосу поняла, что пришла его мама. Сменив платье на джемпер с длинным рукавом и джинсы, я вышла из ванной.
– Юля неважно себя чувствует, похоже, слегка приболела, – объяснял он.
– Бедная девочка, – с сожалением произнесла Татьяна Алексеевна.
Она всегда мне сочувствовала. Это была женщина с мягкими чертами лица, короткими волосами и добрыми глазами.
– Здравствуйте, Татьяна Алексеевна, – показавшись в гостиной, произнесла я.
– Юлечка, деточка моя, ну как ты? – она обхватила мое лицо своими теплыми ладонями и поцеловала в лоб.
– Да так, легкое недомогание, – я улыбнулась.
– О, моя дорогая, ну ничего, все пройдет, все заживет, – она крепко сжала мою ладонь. – Говорят, сейчас вирус ходит сильный, с ног всех косит, – садясь на диван рядом с сыном, протараторила она.
Я ухмыльнулась этой нелепой лжи. Она прекрасна все знала. Мы никогда не обсуждали этого, но я понимала, что стоит ей взглянуть на меня, и истинная причина моего нездоровья становилась ясна. Она была такая же, как и я. Жертва. Ее ужимки за столом, высокая горловина, длинные рукава, которые она беспрестанно теребила, натягивая все ниже, до самых пальцев – эти незаметные глазу обычного человека вещи для меня были обличающими уликами.
Мы сидели на диване, смотрели телевизор, шутили, он разлил по бокалам каберне. Спокойный домашний вечер в кругу семьи. Я аккуратно покачивала бокал с багровым вином.
Татьяна
