– как, впрочем, и остальные сталкеры – услышав о том, что бронепоезд в норме и следует по заданному маршруту, вздохнул с облегчением. И тут же, вспомнив о поставленной на днях галочке, принялся допрашивать Семеныча на предмет дальнобойности связи.
– Тут вот ведь в чем дело… – Профессор, валявшийся на нижней полке, от скуки был готов рассказывать о чем угодно. – Таскать с собой что-то типа Р-140 на сто тридцать первом ЗИЛе у нас возможности нет. Еще одна машина – это дополнительный расход топлива, а когда бригада уходит в дальний поиск, либо сопровождает караван, – каждый литр на счету. Неизвестно ведь, когда вернемся и сможем ли в рейде соляру достать. Потому – жесткая экономия. К тому же максимальная дальнобойность Р-140 – две тысячи километров, да и то лишь в идеальных условиях, при телеграфной работе. А мы, порой, уходим на такие расстояния, что достать можно только со спутника. Вот им-то и пользуемся.
– Спутником? Они еще остались? – поразился Данил.
– Да. Нашли его случайно, но раз уж нашли – грех не пользоваться. Хрен его знает, по какой он там орбите движется, но над нами проходит очень быстро. Сеанс связи длится недолго, и за это время нужно успеть настроиться на сигнал, связаться и обменяться информацией. Зачем кому-то понадобилось запускать такой неудобный спутник, я не понимаю, хотя вполне возможно, что изначально он ходил по совершенно другой орбите, которая изменилась в результате бомбардировок. Наверняка ведь досталось не только наземным целям. У Китая, Штатов да и у России были орбитальные спутниковые группировки, а ведь это одна из первоочередных целей.
– Неудобно – один спутник всего, – заметил Ли.
– Скажи спасибо, хоть такая связь есть! – подал голос Урюк. – А то умотаешь тысячи за четыре километров от базы – и кукуй, гадай, что там творится. А так, один раз в пять суток – обмен сигналами. «У нас нормально – у нас тоже, привет от домашних». Все на душе легче, когда знаешь, что дома все в порядке.
– Так у вас там военная база или как? – спросил Сашка.
– Да как… как у вас, в общем. Думаешь, тебя, что ли, одного дома ждут? – ответил Семеныч. – Урюка, вон, тоже маленькие… хм… урючата дожидаются…
Ахмед добродушно рассмеялся:
– Да… Трое у меня. И все пацаны. Один – совсем уже взрослый. Джигит! Скоро в третью бригаду возьмут! А двое поменьше, одному – семь, другому – пять.
– А у меня – четверо, – похвалился Профессор. – Один уже во Второй охранной, под Твердохлебом ходит, другой в штабе сидит, у Тарантула, нашего команча, на виду. Глядишь – со временем и в верхушку выбьется. Ну а еще двое – те малые совсем…
Сашка, жалея уже, что завел разговор о доме, перешедший на такую скользкую тему, бросил взгляд на товарища – Данил морщился, как от зубной боли. Мутация, будь она неладна… Все бы отдал за один только шанс! С самого детства, как, наверное, любой ребенок, росший без родителей, он мечтал, что
