вигвама. Если так, то ему надо всыпать хорошего ремня и на неделю посадить под замок. Но убивать, пожалуй, рановато. Может быть, этот урок пойдет ему на пользу?
– Аргумент, – согласился я. – Живи. Но пограбить тебя мне придется.
Дикий Кот замотал головой так, что, казалось, она сейчас у него отвалится.
– Не пограбить! Все твое по праву победителя! Лошади, ружья. Даже пленница! Ты – страшный воин!
Скорее, у меня страшное оружие. Но… Боже мой! Я совершенно забыл о девушке!
– Что вы с ней сделали? Если она умрет, клянусь, ты не проедешь и десяти шагов!
– Это дурман! Сок кактуса! Скоро она придет в себя!
– Вот что. Слезай с коня и положи пленницу на землю. Потом бери еще одно копытное, то есть, лошадь, сложи на него трупы убитых и вали на все триста шестьдесят градусов… а, стой! – сказал я, заметив на поясе Дикого Кота револьвер. – Эту штуку давай сюда. Пригодится.
Индеец точно выполнил мой приказ. Я великодушно оставил ему ружье и томагавк – вдруг на него нападет залетный ягуар? Когда Дикий Кот тронулся в скорбный путь, я окликнул его:
– Твои приятели настоящие камикадзе!
Но молодой команч, разумеется, не понял реплику. И все же он остановился.
– Не знаю, как ваше имя, но отныне вы желанный гость в вигваме моего отца! Уверяю: вам никто и никогда не посмеет причинить вреда!
Через минуту ветви деревьев скрыли индейца от моих глаз. Если бы у меня не оставались важные дела, я мог бы с комфортом отвезти его домой и лично сдать под опеку родителям. Уж я бы позаботился о том, чтобы непутевый сын вождя неделю не мог сидеть на пятой точке.
Глава 11. Схватка с хвостиком
На траве, связанная по рукам и ногам, недвижимо застыла жгучая брюнетка. Смуглая, как у всех мексиканок, кожа, черные, будто нарисованные углем, брови, длинные ресницы и маленький чувственный рот, предназначенный… ну, я так думаю, для жарких поцелуев. Несмотря на чумазое лицо и спутанные волосы, небрежно стянутые в длинный хвост, она все равно оставалась настоящей красавицей – с этим согласился бы даже отъявленный женоненавистник. У меня и вовсе захватило дух, когда я взглянул на перетянутые веревкой соблазнительные выпуклости молодой мексиканки. Куда там черноглазым сеньоритам с поселка!
Как и всякий рыцарь, чтобы получить в награду поцелуй принцессы, я должен был перерезать веревки на ее руках и ногах. Но, как редкостный разгильдяй, обнаружил, что у меня нет ножа. Он остался лежать в кабине вертолета вместе с ножнами и ненужными сейчас кусачками – сетку Рабица и колючую проволоку изобретут лишь четверть века спустя. Концентрационные лагеря и вовсе через полсотни лет.
С минуту я шарил глазами по траве. Эврика! Я схватил валяющийся на земле томагавк, перерезал веревки и тут же пожалел об этом.
Девица распрямилась тугой пружиной. Тонкие, но удивительно сильные пальцы едва не расплющили мне горло. Бешено вращая глазами,
