не врал.
У дяди было великое множество пунктиков. Начиная с крошечных пунктячков («детенышей пунктиков» – в терминологии понятно кого), заканчивая гигантскими «квазароподобными пунктойдами». Предводителем всех пунктиков («верховным пунктиатором») значилась страстная, ни с чем не сравнимая любовь к водным процедурам. До Катастрофы Александр Кузнецов удивлял окружающих двухчасовыми заплывами в ванной, причем принимал он ее не реже трех раз на дню. Горячая вода помогала ему сосредоточиться, отвлечься, подумать, принять важное решение. В ванной он отдыхал, работал, отдыхал от работы, работал ради отдыха, одним словом, жил. У каждого свои странности, что тут скажешь.
Однако смена ареала обитания никак не способствовала дядиному увлечению: трудно в подземных казематах с горячей водой, да ванны в большом дефиците. Другой бы успокоился, навек забыл, что он амфибия, и со временем обязательно приспособился бы к безвылазному существованию на суше. Говорят, когда-то эволюция проделала именно такой путь. Впрочем, дядюшка Дарвина не уважал, к его теории относился без должного пиетета и наверняка мечтал вернуться в море (обязательно теплое), хотя бы в следующей реинкарнации – например, перевоплотившись в кашалота или, на худой конец, дельфина.
Презрел дядя и невыносимые условия постъядерного мира, начисто лишенного водопроводных радостей. Никто не знает, каким образом он соорудил некое подобие ванной, но он это сделал. Лишь Ник был в курсе некоторых инженерных решений, позволявших согревать воду до приличных температур, а потом и сохранять ее теплой относительно долгий период. Сама система выглядела устрашающе, в принципе не имела слива (после ванных процедур вода вычерпывалась ведрами), «паровой бани» и «гидромассажа» (Ник даже не пытался выяснять, что это такое), зато она возвращала любимому родственнику ощущение счастья и полнейшего довольства «какой-никакой, но жизнью».
Самодовольная улыбка не сходила с губ Никиты, пока он наблюдал за ахающими и охающими гостьями. Те, пребывая в состоянии близком к шоковому, круг за кругом обходили постамент с ванной и вид при этом имели совершенно очумевший. Он даже начинал потихоньку опасаться за их душевное спокойствие и благополучие. К счастью, обошлось: девичья психика с горем пополам вынесла картины райского бытия.
– Принцессы, хватит глазеть, вода остывает, пора переходить к телесным радостям, – подавая пример другим, Ник обнажился по пояс, рубашка аккуратно легла на деревянную скамью.
Лариса с Марикой переглянулись. Борьба соблазна с моральными устоями продлилась буквально несколько секунд. Марика сдернула с себя кофту, а Лариса… Лариса жалобно проблеяла:
– Я не могу.
У Ника отвисла челюсть. Он испытывал некоторые сомнения относительно Марики, та могла заартачиться в последний момент, но Лариса!
– У тебя есть предубеждения против водных процедур? – вкрадчивым голосом поинтересовался он. – «Ты один не умывался
