рассуждать об этом до бесконечности.
Услышав, как сестра описывает дело всей его жизни, Майлс бросил на нее через плечо иронический взгляд.
– В этом смысле они ничем не отличаются от людей, – заявила Синтия, слегка повысив голос. После разрыва ее помолвки брачные игры слишком уж тесно сплелись в ее сознании с убийством, чтобы казаться забавными.
Но ее реплика вызвала оживление среди собравшихся. Леди Уиндермир, считавшая себя обязанной опекать более молодых дам, несколько растерялась; она не знала, следовало ли ей пресекать подобные разговоры.
Недовольная тем, что ей приходится выносить суждение по этому поводу, она предпочла отстать. Повернувшись к слуге, спросила:
– В вашей корзинке, случайно, нет портвейна, любезный? Как насчет того, чтобы остановиться и открыть его прямо сейчас?
«Похоже, из леди Уиндермир такая же дуэнья, как из мещанки Бата[1]», – подумала Синтия. И этот факт весьма приободрил ее.
– Вообще-то… – Майлс сделал паузу, и все тотчас замолчали, поскольку он слыл известным путешественником и его истории вызывали всеобщий интерес, – когда самец паука-няньки испытывает потребность в спаривании, он преподносит самке подарок – скажем, муху. Чтобы отвлечь ее на то время, которое требуется для спаривания. Но ему нужно быстро сделать свое дело, иначе… Если она покончит с его подарком раньше, чем он закончит свою работу, она сожрет его без всяких сожалений.
Последовало молчание; все были шокированы.
– Лично я предпочитаю приносить хороший бренди, – добавил Майлс.
И тут наконец раздался смех, такой дружный и громкий, что птицы взмыли с ближайших деревьев и кустов.
– А я приношу конфеты! – выкрикнул Аргоси.
– Лучше цветы! – заявил Джонатан. – Ничто так не отвлекает дам, как букеты цветов.
– Быстро сделать свое дело? – осведомилась леди Уиндермир. – Как это похоже на мужчин!
– Но не на Редмондов, насколько мне известно, – возразила леди Мидлбо тихим голосом – ее слова предназначались только для леди Уиндермир. И они переглянулись, подтолкнув друг друга локтями.
Синтия резко повернулась, бросив взгляд на замужнюю красавицу. Но та смеялась вместе с леди Уиндермир. И тут среди всеобщего веселья до нее донесся звук, заставивший зашевелиться волосы у нее на затылке.
– Хау! Хау! Хау!
Что это такое?! Рев парочки разъяренных ослов? Хлопанье ржавой калитки? Крики ворон, слетающихся, чтобы выклевать их глаза и похитить провизию, предназначенную для пикника? Синтия лихорадочно озиралась в поисках источника ужасного звука.
– Хау! Хау! Хау!
Она вскинула руки – на тот случай, если придется защищаться от нападения сверху, и рискнула посмотреть на верхушки деревьев.
– Хау! Хау! Хау!
И тут она поняла. Этот звук…
Он исходил от лорда Милторпа.
Его голова
Персонаж из «Кентерберийских рассказов» Чосера; толстая жизнерадостная болтунья, уморившая нескольких мужей.
