выдавали глаза. Большие глаза на маленьком личике. Он глубоко вдохнул и, набравшись сил, задал первый вопрос:
– Вы знали, что Густ не ходит к священной Реке?
Лора заколебалась. Ей хотелось перевести дыхание, прилечь на кровать рядом с Юргеном.
– Конечно, я знала.
– Но почему вы не говорили мне?
– Потому что, Юрген, мне самой было неприятно видеть, как мой муж обманывает целую Альту. И я надеялась, – она глубоко вздохнула, – что хотя бы в твоих глазах мы будем выглядеть как хорошая семья, которая чтит традиции.
– Неужели вы думали, что я никогда не узнаю?
Лора молчала. Она не решалась сказать правду, хотя ее признание сейчас не имело абсолютно никакого смысла. Лора считала, что мальчику был нужен пример достойного мужчины. Тогда, возможно, из Юргена бы и вышло что-нибудь порядочное.
– Не думала, Юрген, – ответила Лора.
Она положила тоненькую руку на его холодное плечо и нежно произнесла:
– Как ты себя чувствуешь?
– Сейчас? Превосходно, – с горькой усмешкой ответил он.
– Тогда немного отдохни и сразу же вставай. Мне нужна твоя помощь на первом этаже. Скоро вернётся Густ, к тому моменту всё должно быть готово.
Юрген послушно кивнул и тут же поднялся с кровати. Дрожащие ноги мягко встали на прохладный пол. Ему было стыдно за то, что с ним происходит. Разве мог он в чем-то обвинять Густа, разве мог его вообще судить? Ведь если посмотреть на него самого, на это трясущееся тело… лучше бы сразу это тело спустить вниз по Реке прямиком в священный лес. Он постарался выпрямиться, у него болела спина. День всё еще продолжался.
Стрелка часов приблизилась к девяти. Юрген Лаос сидел за столом на первом этаже, уставившись потолок, почерневший от дыма. Он положил руки на колени, стараясь унять дрожь. Не получалось. Как ему хотелось отдать кому-нибудь эту неведомую силу, трясшую его с самого раннего детства. Это была настоящая болезнь, куда ужаснее всех остальных, ибо её невозможно было передать, распространить, как гонорею или хворь. Эту боль не мог с ним разделить никто другой, не мог элементарно представить, понять.
Густ Лаос закрыл дверь, кинул на Юргена сумрачный взгляд и направился в конец комнаты, на ходу стаскивая с себя мокрую от пота рубаху. За ним вошла Лора, держа в руках несколько бутылей с пресной водой. Она велела Юргену встать и помочь поставить на стол три тарелки с капустной похлебкой и мясом.
Начался поздний ужин. Несколько минут полной тишины затянули комнату. Даже воздух казался неподвижным. Юрген решил начать первым:
– Свен говорил что-нибудь? – обратился он к Густу.
– Много чего, – бросил Густ, – Свен как грёбаный небосвод, все из него льётся, даже когда не просят.
Юрген глубоко вдохнул.
– Я смогу вернуться в кузницу?
– Сможешь.
Густ отвернулся,
