мельком разговоры старших мужчин, что тот был самым сильным из молодых воинов.
Набрав полную бадью холодной, журчащей по камням водой, Ахани притащил ее больной корове, но она уже спала, тяжело и жарко дыша.
Взобравшись на маленький пригорок, юноша сел на чахлую траву, прижался спиной к огромному теплому валуну и стал наблюдать за стадом и низкими холмами, залитыми лунным светом. Для уверенности он положил рядом с собой на землю лук и колчан со стрелами.
Дул прохладный ветер. Несильные, но настойчивые его порывы трепали русые пряди волос Ахани, перекатывались по волнам редкой и низкой травы, что росла на склонах холмов, которые впору даже просто называть пригорками, извивались, шурша песком, между разбросанных то тут, то там огромных бурых валунов, вспенивали волны мелкой речки и уносились в сторону гор.
Долго сидя без движения, даже в волчьей накидке, Ахани начинал замерзать и когда его зубы уже выбивали дробь от холода, то он резко вставал, и начинал быстро бегать вокруг своего валуна. Так быстро, как только мог, и при этом еще меняя направления – сначала в одну сторону три круга, потом резкий поворот на носках, взметая мягкими сапогами пригоршни щебенки, затем в противоположную сторону три круга, и так до тех пор, пока ему не становилось тепло.
Когда ночь перевалила за половину, Ахани заметил на горизонте, на вершине пологого холма, какое-то движение. Он растянулся всем своим высоким худощавым телом на земле и настороженно уставился туда. Мальчик надеялся, что ему померещилось или это просто тень от одинокого валуна так легла на землю, но в следующее мгновение он разглядел силуэт.
Юноша, затаив дыхание, подполз к своему колчану, с легким деревянным шорохом стрела попрощалась со своими подругами и коротко поздоровалась с изогнутым луком. Стрелять конечно же было еще далеко, да и бессмысленно, и глупо, ведь неизвестно еще кто там, вдруг это добрый путник или заблудившийся олень.
"Какие еще добрые путники в это время," – тут же одернул себя Ахани.
Страха не было, потому что юноша уже давно вышел из мальчишеского возраста, да и на охоте с отцом бывал много раз. Вот уже скоро и бороду можно будет отращивать. Подумав так, юноша потер покрытый легким пушком подбородок. Лук в его руках, множество раз бивший матерых волков, придавал ему уверенности и спокойствия.
Тем временем, тень приблизилась и Ахани разглядел, что это одинокий всадник на белой лошади. Ехал он неспешно и покачивался на спине коня в полудреме.
В это же время где-то вдалеке послышался волчий вой. Он был мощный и протяжный этот голос наверняка сильного и опытного животного, что призывал своих товарищей объединиться для охоты. И хорошо, что этот вой был еще очень далеко, иначе Ахани уже не знал бы что делать с двумя напастями одновременно.
Когда всадник подъехал достаточно близко, Ахани встал в полный рост и натянул тетиву лука.
– Стой! Кто ты? – громко вопросил он и белая лошадь, что несла своего уставшего седока испуганно всхрапнул.
Всадник,
