окон, балансируя с ведром воды на ручке кресла.
– Прости! – пролепетала она.
«Прости» на хлеб не намажешь», – говорит бабушка.
– Я могла бы…
– Правда? Спасибо! – Роза спрыгнула и передала мне ведро.
Я собиралась сказать, что могла бы подержать кресло, чтобы оно не шаталось, но Роза подумала, что я предлагаю вымыть окно за нее. Меньше всего мне хотелось видеть то, что находится по ту сторону этого убежища. Мне и так было известно, что там я не увижу ни клочка зелени. Только одни сторожевые вышки, как аисты вдоль заборов из колючей проволоки. И печи. Дым из труб.
Когда закончила, Роза с улыбкой поблагодарила меня. Я пожала плечами и пошла поднимать коврики, продолжая думать о чудесных фотографиях из «Модного календаря». Я уже успела придумать столько новых идей для платьев благодаря им! Позволит ли мне Марта вновь взяться за шитье, если я до блеска натру полы в примерочной? Это было мое самое любимое занятие на свете. И кроме того, за качественный труд можно было получить награду. Я поступила так глупо вчера, не взяв тот кусок хлеба. Уборка может помочь мне вернуться к шитью и получить еду. Отлично.
Я опустилась на колени и начала натирать пол. Вскоре я приспособилась – на руках рукавицы, делаешь круговое движение правой рукой, затем левой рукой и так далее.
– Ты делаешь неправильно, – сказала Роза, отставляя свое ведро в сторону.
Ее хорошо – слишком хорошо – поставленный голос вызвал замешательство. Она специально обращает внимание всех на свое великосветское произношение, чтобы на ее фоне мы все чувствовали себя деревенщинами, так?
– Откуда ты знаешь, как убираться? – хмуро посмотрела я на Розу. – Мне казалось, ты графиня, разве у таких нет армии слуг для натирки полов в особняках?
– Не армия, конечно, но достаточно много.
– Все-таки богачка?
– Была.
– Повезло.
Она развела руками, словно говоря: «Посмотри, как повезло».
– И все же о том, как нужно натирать полы, я знаю лучше, чем ты. Смотри.
Она скинула свою дурацкую разномастную обувь и надела варежки… себе на ноги. Покачивая бедрами, словно исполняла танцевальное движение шимми[2], прошлась влево, прошлась вправо. Она щелкнула пальцами и начала напевать. Я узнала мелодию! Бабушка часто мурлыкает ее за шитьем, мягко постукивая в такт тапочками.
– Роза! А если кто услышит?
Она хихикнула, и я не смогла сдержать ответного смешка. А затем Роза вдруг сорвалась с места и понеслась по полу, словно фигуристка по льду, – по кругу возле подиума и зеркала к тому месту, где я все еще стояла на коленях с рукавицами в руках.
– Могу я пригласить вас на танец? – спросила она и изящно, по-королевски, поклонилась.
– Ты с ума сошла? – прошептала я.
Она пожала своими маленькими беличьими плечиками.
– Скорее
Шимми – танец, в котором тело остается неподвижным, а плечи и руки выполняют ряд различных па.
