в здании терминала.
Снаружи.
Боевой пес налаял целый двор звезд.
Истребитель с военной базы рвет небо.
Внутри.
Придурковатый малец нараспев читает арабскую молитву.
Со смехом хлещет краник эспрессо.
И, вытянув длинные мосластые ноги, скрестив их на лодыжках, сплетая пальцы рук за затылком, Чарли Редмонд закидывает голову, окидывает взором поднебесные своды терминала и жизненные тяготы в целом.
А знаешь, что самое грустное, Морис?
Что же, Чарли?
Не получаю удовольствия от зеркала с самого девяносто четвертого.
Ты в свое время был красавец мужчина, Чарли.
Аж сердце замирало! И стиляга тот еще.
Морис поворачивается налево, направо, с хрустом разминая шею. Память прорезают образы. Лес в Уммере, на севере Корка, где он провел детские годы. И Дилли в детстве, когда он гулял с ней в серо-белой лондонской зиме, по Страуд-Грин-роуд. И Синтия – в доме у Берхэвена, на утренней постели под лучами солнца.
Из меня, наверно, секс-символ был никакущий, говорит он. В смысле, напечатай вот эту стремную рожу в газете – и смотреть не на что. И все-таки, гляди ты, что вышло, а?
Просто волшебство какое-то, Мосс. Точнее, было когда-то. Было.
Они смотрят вдаль. Они испускают вздохи. Они прячутся за разговорами от чувств. Они берут флаеры и снова поднимаются. Они раздают флаеры прохожим – мало кто берет. Симпатия – только в потупленных мягких взглядах. Здесь пропавшие – это целый немой легион.
Ее зовут Дилл или Дилли, говорит Чарли.
Возможно, она была в Гранаде? Не очень давно.
Она, небось, с целой компанией. Они же стаями передвигаются, да?
Стадами, эти крастаманы.
Дилли Хирн, двадцать три, красавица, с дредами и собаками, и глаза светло-зеленые.
Глаза у нее от матери. Мать была левоногой[5] из Кинсейла.
Царствие ей небесное.
Зеленые глаза, и сама такая маленькая. Дилл или Дилли?
Морис?
Чарли засек прибытие в терминал молодого человека. Теперь его заметил и Морис. Парень не старше двадцати, с дредами, в солдатских штанах и армейских ботинках, несет рюкзак в состоянии комичного дезабилье. С собакой на поводке. Скидывает рюкзак. Он покрыт темным загаром. И в кожу въелась пыль – красная пыль гор. Достает литровую пачку vino tinto[6]. Достает из рюкзака блюдце, плещет в него немного вина и ставит перед собакой. Говорит с английским акцентом, сельским, из Уэст-Кантри.
Давай по маленькой, Лорка, говорит он. За твое здоровье, приятель.
Морис и Чарли с интересом наблюдают. Сухо переглядываются. Собака лакает вино; молодой человек гладит собаку и смеется. Морис и Чарли подходят. Стоят молча, улыбаясь. Парень тут же с каким-то страхом поднимает взгляд и берется за поводок, словно чтобы сдержать пса. Морис переводит улыбку на собаку, зажимает язык зубами и с силой сплевывает:
Кссссст!
Но Чарли Редмонд? Он с собаками на «ты».
Ирландское насмешливое прозвище протестантов; связано с тем, что, когда протестанты копают могилу, упираются в землю левой ногой.
Красное вино (
