хватило минут на десять. Заметив, что абсолютно равнодушно к проблеме личного и общественного учительница заснула, мы начали непринужденно общаться друг с другом. Как и положено людям, смеяться хочется именно там, где нельзя, а детям особенно. Мы ржали и кидались бумажками и ручками, а артисты пламенно кричали друг другу что-то про коммунизм, честь и цемент! Не могли они остановиться, бедные, и гаркнуть на нас со сцены. Понимая это, мы наглели все больше, дети начали бегать по залу, перелезать через ряды, кто-то дрался, катаясь по полу в проходах. Может, училка и просыпалась, но увидев такую картинку, да и собственно отсутствие военных действий между артистами и зрителями, жмурила что есть сил дальше, это нам неизвестно. Вот такие были еще в то время пережитки прошлого, наверное, это были остатки программы полит-агитации Коммунистической партией детей, а может быть, учительская и театральная глупость, выразившаяся в полном отставании от времени и реальности.
29. Лыжи и сложности
Помню, в детстве иногда нас заставляли прийти в класс с лыжами, и мы гоняли на физкультурную радость в близлежащий парк. У меня вечно мерз нос и все пальцы, а уж процесс транспортировки лыж между домом и школой превращался в отдельный аттракцион. Лыжи я связывал всегда хреново, а ещё и знал способ их вообще не связывать, как говорится, чтобы с этим не связываться.
По улицам города в эти дни двигалась конструкция, напоминающая ежа или, например, морскую мину. Кроме собственных конечностей и мыслей, из меня в разные стороны света торчали четыре лыжных конца и четыре конца от палок. Руки были как всегда без варежек, которыми настоящие мужики должны были пренебрегать. Соответственно, кулачки прятались в карманах. Лыжи с ужасным скрежетом волочились по земле и каждые двести метров неминуемо выбрасывались на поверхность планеты. Теперь, не разжимая замерзшие кулачки, надо было виртуозно собрать все это барахло и опять зажать под мышкой. Понятное дело, получалось не раньше пятой попытки, но маленький красноглазый Гремлин с рожками появлялся и шептал: «Ты же не слабак, ты же упрямый, ты же не будешь связывать лыжи?!…»
По выходным, зимой, иногда на меня одевали неординарное количество слоев футболочек, рубашечек и свитерков и вставляли все это прямо вместе с моей многогранной личностью в лыжи. Пройдя километрик по краю нашей загородной дороги, мы заходили в лес. Там обычно была лыжня, и раз в 20 или 30 минут ещё и встречались лыжники – это такие специальные люди. Наверно, из этих самых лыжников и формировались кружки и секции нашего спорта.
В одну из таких лыже-гулянок, как и положено любому хомосапиенсу, я захотел «за ёлочку». Руководимый многочисленными наставлениями родителей, я аккуратно наступал лыжами по глубокому пухлому снегу к кустикам, стыдливо уходя все дальше от лыжни, дабы никто и никогда, ни при каких попытках подсмотреть не смог бы узнать мои таинства. Мне уж было лет шесть, не маленький все-таки. Попытки
