лишь дано постигать еще только азы мироздания, путаться, уходить с торной дороги и возвращаться к истокам в сотый, в тысячный раз начиная с начала. А магия все равно останется с нами, куда бы мы ни направили свои стопы, как долго бы ни шли…
Автор тоже пытался разгадывать непостижимое, узнавать непонятное, давать собственные ответы на тревожащие вопросы. Он и сейчас не перестает это делать, возможно, несколько реже, чем прежде, возможно, больше времени посвящая другим важным делам. Вполне вероятно, его дорога не столь и прямая, не так и верна, но все, написанное им за последние пятнадцать лет, дает представление не только о нем, но и об обществе, его окружающем. О том, кто мы, откуда, куда идем. Что окружает нас и кто. О тайнах и загадках, пришедших с края земель или находящихся здесь, под боком, века или дни. О колдунах и ведьмах, вернее, о тех, кого так называют. О существах из иного мира, иной реальности, реальных или мнимых. Обо всем том, чего мы пока не знаем, но стремимся дать внятный ответ. Пусть это называется мистикой, но именно она придает нашему существованию большую глубину и смысл. Нашим мыслям направление, а нашим устремлениям надежду.
Надеется и автор. На то, что его тексты, собранные в этот том, глянутся вам, уважаемый читатель, заинтересуют, увлекут, обнадежат, встревожат или повеселят. Ведь не только про страшные тайны собрано здесь, но и про смешное в непостижимом. Когда мы смеемся, нам кажется, что все проблемы будут разрешены – рано или поздно. На том и стоит наш род. Так и продолжает жить, пугаясь и смеясь.
Хоуп
В последнее воскресенье октября шестнадцатого года в гавань города Бар вошел потрепанный годами трехмачтовый барк. Паруса посерели от колких морозов и проливных дождей, небрежно залатанные, они шумно трепыхались на ветру. Им вторил поскрипывавший рангоут, жаловавшийся на судьбу, заставлявшую столько лет бродить по просторам всех пяти океанов – судно было китобоем и носило имя «Хоуп», никак не вязавшееся, или уж очень схожее, как посмотреть, с жалким внешним видом. Барк медленно подходил к пирсу, проплывая меж тяжелых портальных кранов, несмело выискивая место для краткой остановки.
Первым его увидел Иштван Галь; он давно проснулся и теперь стоял у окна, напитываясь морем. Паренек, до появления в Баре ни разу не видевший водных просторов, теперь вбирал каждое мгновение, проведенное в их созерцании, будто пытаясь не то породниться, не то разделить тринадцатилетнее одиночество – Иштван, едва родившись, стал сиротой.
– Парусник… – прошептал он будто в забытьи. – Настоящий парусник.
Барак медленно просыпался, мальчики задвигались, поднимали головы, потягивались и вставали. Первым к окну подошел Горан.
– Парни, ей же ей, парусник. Да еще какой! – крикнул он,
