в этой темноте тебе навстречу
Проносится созвездие Стрельца,
Проносится и многое другое:
И те, что умерли уже давно,
И те, кому родиться снова
Когда-нибудь судьбой предрешено,
Проносятся несметные полчища
Убитых на войне солдат,
Священников, монархов вереницы,
Бросающих в тебя холодный взгляд,
И понемногу твой восторг свободой
Куда-то незаметно отступил,
Здесь холодно, темно, тоскливо, страшно!
И ты по дому загрустил.
И устремившись вниз с такой-же страстью,
С какой когда-то ввысь летел,
Ты тотчас оказался дома,
И в тот же час окаменел:
В наполненной водою белой ванне,
Кудрей раскинув чёрный водопад,
Лежал, как Бог красивый парень
И будто спал на первый взгляд,
Черты, знакомые до боли
И струйка алая из губ тебя пронзили,
И ты понял: перед тобою был твой труп…
Весна в Париже
Случилось так, что дом твой стал Париж,
Ты запер прошлое и ключ потерян,
Себя ты хочешь снова обрести,
Очистить восприятья двери.
По кладбищу гуляя Пер- Лашез,
Ты жадно ищешь вдохновенья
У тех, кто был когда-то знаменит,
Творенье чьё обходит тленье.
Неумолимо время… Ты давно
Уж с теми, у кого искал совета,
И я теперь брожу по Пер- Лашез
И на свои вопросы жду ответа…
Последний проклятый поэт
Опять тоска, в твоей руке бокал,
Ты смотришь сквозь него и на мгновенье—
Вдруг понимаешь, что не одинок,
Но вновь тебя томят сомненья…
Вот в кресле у камина, и огонь
Ты просишь поделить с тобою с тобою бремя.
Как жаль, что ты не знал тогда,
Что над тобой не властно будет время!
Как жаль, что ты не знал тогда,
Что голос твой прорвётся сквозь столетье!
Последний, всеми проклятый поэт,
Навеки обретёт бессмертье!
Портрет
Одиноко в московской квартире,
Осень, клён шелестит за окном,
На коленях с раскрытою книгой,
Мы застыли с тобою вдвоём.
Ты хорош, как низвергнутый ангел,
И, наверно, настолько же горд,
Власть и гордость невольно внушает
Твой красиво очерченный рот,
Смотришь ты так пронзительно-страстно,
Что перечить возможности нет,
Нелегко удержаться в границах,
Если б не был ты просто – портрет,
Нелегко
