его не удивляли. Разве что огорчали немного.
Рядом с Сидором никто не сидел – полный салон первого класса набивается редко, это не автобус. Поэтому он не стал объяснять, что ему нужно, по опыту зная, что на быстрое понимание его вкусов и далеко не лучшего английского рассчитывать не приходится. Он сам нагнулся, взял со столика бутылку «Столичной», плеснул в бокал грамм сто и жестом отказавшись от протянутой бутылочки то ли с тоником, то ли с минералкой (фиг поймешь, чем эти янки обычно портят водку), медленно выпил, размеренно двигая морщинистым кадыком. Потом посидел несколько секунд с закрытыми глазами, внутренним зрением следя за тугой огненной струей, рухнувшей вниз и начавшей согревать его уже не такую горячую, как лет десять назад, кровь.
Он открыл глаза и успел заметить легкую гримасу брезгливости, которую стюардесса не успела согнать со своего лица. Через мгновение она уже улыбалась. Сидор усмехнулся, поблагодарил и добавил по-русски:
– Разве тебе это понять, летучая мартышка?
Девушка согласно кивнула головой, еще раз улыбнулась и двинулась со своим столиком дальше. А Сидор расслабленно откинулся в кресле. Что-что, а выпить он умел. Сто грамм без закуси как раз то, что ему было нужно, чтобы просто вздремнуть, освободив мозги от лишних мыслей. И подумать о чем-нибудь приятном, например, об Анечке, длинноногой двадцатитрехлетней чернявой козе. Она-то понимает, что тот, кто способен так пить – не сумасшедший спившийся русский старик, а крепкий, здоровый шестидесятилетний мужик.
Ну, а что делать с проворовавшимся Игорьком, решим на досуге. Времени хватает. А он пока пусть покумекает и потрясется. Впредь наука будет.
Анечка в отсутствие «папы» времени не теряла. В последнее время экскурсии по магазинам стали доставлять ей истинное удовольствие. До 17 августа это было обыденным мероприятием, даже скучноватым, она заходила туда только для того, чтобы выбрать себе какую-нибудь симпатичную вещицу или подкупить продуктов, если Сидор изъявлял желание поужинать в домашней обстановке, а не тащиться в кабак. Теперь совсем другое дело! Не считать деньги в магазине, когда кругом бушует кризис – это действительно приятно. Кто еще совсем недавно ходил по «шопам» с видом хозяина, теперь с поджатыми губами бродят среди витрин, разглядывая уже недоступное великолепие. А «папочка» дал ей возможность не выпасть из привычной жизни, когда все вокруг валилось в тартарары.
Хотя, честно говоря, утверждать, что Сидор ее баловал, было бы преувеличением. Он никогда не давал ей крупных сумм, зная, что она любые деньги промотает за день. Давал понемногу, но часто. Сегодня, например, уезжая, он подкинул ей пятьсот «баксов». Не шикарно, учитывая, что на них нужно протянуть неделю.
Заметив такси, Анечка махнула рукой, и машина тут же прильнула к тротуару, грубо подрезав сильно подержанный «Мерс». «Частникам» Анечка не доверяла. Она села на заднее сиденье и назвала адрес, не опускаясь до разговоров о цене. За окном
