композиций, когда-либо созданных. Мы хотим, чтобы люди стали более активно участвовать в борьбе с торговлей людьми, потому что многие правительства просто играют на словах в эту проблему и предпочитают выделять ресурсы на войну и глупые проекты, такие как пограничные стены.”
“Мне сказали, что вы откровенны и политически некорректны," заметила Сьюзен. “Мне кажется, что у вас есть врожденный конфликт. С одной стороны, вы управляете военной техникой и иногда должны убивать людей. С другой стороны, вы играете музыку, чтобы помочь угнетенным. Разве ты не находишь это забавным?”
“Нет, мы делаем военные проекты для стран, которые нуждаются в помощи и сталкиваются с проблемами. Мы никогда не работали на диктаторов или тиранов. Наша музыка помогает финансировать нашу работу по борьбе с торговлей людьми.”
“И как это у тебя получается?"Сьюзен скептически посмотрела на нее.
Тесс была откровенна.
“Не так хорошо, как нам бы хотелось, но это еще не повод уходить. В любом случае, как мы полагаем, если мы спасем только одну девушку от торговли проституцией, наши усилия будут стоить того. Это не значит, что мы решили общую проблему. Мы просто стараемся сделать все возможное, чтобы способствовать осознанию и действиям общества, которое списало миллионы людей со счетов, обрекая их на нищету, деградацию и отчаяние.”
"Возвращаясь к музыке, вы не собираетесь предлагать традиционные программы? Если вы и ваши люди хотите быть признанными подлинными художниками, разве вы не должны сравнивать себя с другими признанными художниками?”
“Нет, потому что у нас разные цели. Мы играем мощную и осмысленную музыку так хорошо, как только можем, для определенной цели, а не для того, чтобы сделать чисто музыкальное заявление. Наша аудитория знает, что они получают. Люди, которые не любят Шостаковича или Блоха, могут слушать, как кто-то другой играет Шуберта. В любом случае, мы также предлагаем вечера танго, которые очень популярны. Один из наших аргентинских сотрудников присоединился к нам со своим бандонеоном, своего рода гармошкой. Часто мы нанимаем аргентинских танцоров для исполнения танго, так что это еще не все обреченность и мрак. Зрителям это очень нравится.”
“Разве ты не заботишься о том, чтобы получить хорошие отзывы?”
“Честно говоря, я не беспокоюсь об обзывах. Я бы предпочла получить аудиенцию в дверях через сарафанное радио. Я хочу, чтобы люди посещали наши спектакли и испытывали эмоции, изысканно выраженные великими и порой забытыми композиторами. Зритель слышит красоту, но также гнев, отчаяние и горе, так что он может мыслить вне себя. До сих пор у нас все шло хорошо. Все больше и больше людей посещают наши концерты и жертвуют много денег, так что, возможно, послание доходит до нас.”
“Вы приобретаете репутацию бесстрашного исполнителя, любящего сложные, яркие пьесы. Задумывались ли вы о том, чтобы играть одухотворенную, созерцательную мейнстрим-музыку?”
