к курсанту.
– Свободен.
– Слушаюсь, господин Воспитатель.
Глеб вышел за дверь и почувствовал, как по спине бегут холодные капли, смачивая форменную рубашку, прилипшую к пояснице.
«Неужели это все? Меня не отчислят? И никакого наказания? Просто «свободен»?
Он шагал по коридору, не веря в случившееся. Должен быть подвох. Скорее всего, у крыльца ждет конвой. Пара штурмовиков с кандалами. Они закуют его, посадят в машину, и никто никогда не услышит больше о Глебе Глене. Всего лишь очередная потеря обучаемой единицы. Неизбежный отсев.
Но у крыльца никто не ждал. И возле казармы было пусто.
– Глеб! – Толян подскочил будто ужаленный и рванул навстречу появившемуся в дверях товарищу. – Ну что?! Ты как?! Наряды дали? Не переживай, я помогу. Я после обеда буду. Попрошу господина Крайчека…
– Все нормально, Толь.
– Конечно, все нормально! Главное, что не отчислили. Остальное – ерунда.
– Нет никакого остального. Меня даже не пожурили. Будто и не случилось ничего.
– Как это?
– Вот так. Все в норме, Толян. Все в норме.
Глава 4
Группа 14-16Е в составе пятнадцати курсантов, стояла на плацу под моросящим дождем. Влага крошечными каплями оседала на плотной форменной ткани и неподвижных, полных спокойной уверенности лицах. Лишь облачка пара в холодном утреннем воздухе отличали строй от каменных изваяний.
Напротив, сцепленная стальным тросом, пропущенным сквозь кольца металлических поясов, выстроилась другая группа, только что выведенная четверкой штурмовиков из кузова армейского грузовика. Двадцать шесть дрожащих, испуганно озирающихся человек в лохмотьях защитного цвета. Руки за спиной. Черные, давно не стриженные волосы падают на будто прищуренные глаза. Кожа широких скуластых лиц отдает желтизною. Тщедушные, почти детские тела, не дотягивающие и до семидесяти килограммов, сотрясает нервный озноб. От них пахнет грязью. Грязью и страхом.
– Думаю, все знают, кто стоит перед вами, – начал Крайчек, неспешно вышагивая по плацу. – А если не знаете, я поясню. Это, – небрежно кивнул он в сторону оборванцев, – китайские военнопленные. Их батальон сдался, попав в окружение под Харбином. Они очень сильно хотели жить. Так сильно, что предали свою родину, отказавшись умереть за нее. Хотя, – воспитатель покривился и развел руками, – не мне судить их. Я ведь не знаю, каково там, в армии красных драконов. Быть может, кто-то из наших гостей согласится поведать о своих тяжелых фронтовых буднях, и нам станет понятнее, отчего Великий Индокитай не заслуживает такой жертвы? Отцепить, – указал Крайчек на босоногого солдата.
Двое штурмовиков ухватили трясущегося словно осиновый лист пленного и, отсоединив от общей связки, подтащили к Воспитателю.
– Ну что, дракон, – Крайчек положил свою громадную лапищу на плечо китайца, – как звать тебя?
Стоящая рядом с Воспитателем Репина перевела вопрос, издавая непривычные слуху тягучие звуки.
