Все очень просто – в случае, если Главным Судьей оказывается лидер страны-нарушителя, чего нельзя исключить, полномочия с него автоматически снимаются и передаются Резервному Судье. Теоретически, – Лейфиц прищурился и взглянул на курсантов исподлобья, – Судья может и не отдать приказа на нейтрализацию. Схема несовершенна, но пока она работает и свою главную функцию – взаимного сдерживания – выполняет. Надеюсь, – обратился он к Волковой, – я ответил на твой вопрос?
– Так точно, господин Преподаватель! – отрапортовала та. – Благодарю!
…После легкого ужина и целиком ушедшего на тренажеры и помывку свободного времени Глеб наконец-то завалился в койку.
– Слушай, – раздался возле правого уха голос Преклова, – я вот тут подумал…
– Опять? – недовольно пробубнил Глеб.
– …а американцы похожи на людей?
– Американцы? На людей?
– Ну да.
– Не пори чушь. Спи.
Глава 2
– Нет-нет-нет, все это ерунда. – Виктор Крайчек плеснул в горло очередную порцию водки и припечатал рюмку к столу. – Они же, мать их ети, греются, что хренов адский горн. Пять минут хорошего боя, и – он хлопнул ладонью по столу, от чего тот едва не треснул, – швах! Бестолковые игрушки. Ничего нет лучше старого доброго «Феникса».
– Старого доброго… – нараспев повторил Хайнц Торвальд. – Начинаешь брюзжать, как старик.
– А я и есть старик. Мне уже пятьдесят четыре. Много ты встречал таких ископаемых?
Хайнц опрокинул рюмку, улыбнулся и потыкал себя пальцем в грудь.
– Э-э, – отмахнулся Крайчек, – про тебя-то я и забыл. Ну что, еще по одной за былое?
– Можно.
В офицерском клубе становилось немноголюдно. Время близилось к одиннадцати, и посетители, не спеша расходились.
– Сводки последние видел? – спросил Крайчек и подался вперед, заметно помрачнев.
– Видел, – кивнул Хайнц, – дерьмовые.
– Чертовы БИВни. Драпают отовсюду. Даже под «крещендо» не стоят.
– Серьезно? Раньше им вроде только эпинифрин кололи.
– Он многих давно уже не берет. Привыкают ко всему, твари, будто тараканы, мать их. Как привык – все, не проймешь уже ничем. Таким одна дорога – в расход, под замену. Только вот замены, говорят, не часто прибывать стали. Если дальше в том же духе пойдет, то глядишь, и…
– Что? – Серые глаза снайпера заговорщически сузились до едва видимых щелок на худом обветренном лице. – Надеешься, мобилизуют? В постели боишься умереть?
Крайчек вдруг резко отшатнулся, словно у него перед лицом паяльной лампой махнули. Но вскоре озадаченное выражение сменилось хищной ухмылкой:
– Тебе, Хайнц, этого не понять. Вы и воюете-то, на пузе лежа. А Палач… Палач должен
