тонах. На шторах повторялся узор из роз, бутонов и распустившихся цветов, а ножки трюмо между двумя окнами драпировал белый тюль. Кровать тоже была белая, огромная и ровная, с белыми же меховыми ковриками по обе стороны, напоминавшими пятна снега на изумрудном поле ковра.
Пока Берден обыскивал трюмо и письменный стол, Вексфорд заглянул в гардероб. Одежды миссис Найтингейл хватило бы для целого бутика, с той лишь разницей, что все вещи тут были одного размера, двенадцатого, как у юной девушки, и все они принадлежали одной женщине.
– Дневника нет, – сообщил Берден от письменного стола. – Пара счетов от портного, из ателье под названием «Таня Тай» на лондонской Брутон-стрит. Оплаченные счета на сто пятьдесят с хвостиком и двести фунтов и один неоплаченный, еще на девяносто пять. Думаю, тут ничего интересного.
Вексфорд передвинулся к трюмо и стал рассматривать баночки крема, бутылочки лосьона и наконец взял флакон с жидкостью, судя по этикетке предназначенной для подтяжки и укрепления мышц лица.
– Изготовлено из желудочного сока коровы! – удивленно воскликнул он. – По крайней мере так написано. – Его лицо смягчилось, стало печальным. – «Зачем такие средства, – процитировал Вексфорд, – расходуешь на свой заемный дом…»[10]
– Прошу прощения?
– Просто вспомнился один сонет.
– Вот как? – произнес Берден. – Лично я всегда считал это пустой тратой денег – все равно от старости не убежишь. Не думаю, что она так старалась ради мужа.
– Нет, тут должен быть другой мужчина.
Берден кивнул.
– Вероятно, именно к нему она шла на свидание этой ночью. Ваша версия, сэр? Найтингейл подозревал жену, выследил ее в лесу и убил? А потом сжег свою одежду в костре Палмера?
– Нет у меня никакой версии, – ответил Вексфорд.
Они медленно спустились на первый этаж. Лестница была длинной и пологой, с широкой площадкой между этажами. На площадке окно с алыми занавесками такого же цвета, как розы сорта «Звезда Голландии» в медной вазе на подоконнике; из окна виден сад. Ветер еще не стих; от его резких порывов по живым изгородям пробегала рябь, словно волны на зеленой реке.
– А вот кандидат на третью сторону нашего треугольника. – Вексфорд указал на теплицу.
– Шон Ловелл? – Бердену явно не нравилось предположение шефа и все, что из этого следовало, и он сердито нахмурился. – Садовник? Послушайте, ему не больше двадцати, а она… Неслыханное дело!
– Глупости, – отмахнулся Вексфорд. – Такое происходит сплошь и рядом. Даже ты, если и не читал, должен был слышать о леди Чаттерлей[11].
– Так это книга. – Берден обрадовался, что старший инспектор обратился к литературе, а не к реальной жизни за примером того, что сам он считал чудовищным извращением. – Должно быть, там холодно. Думаю, из-за ветра.
– Мы укроемся от холода в теплице.
Шон Ловелл
У. Шекспир, сонет 146. (
Имеется в виду роман Д. Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей».
