гипотезы критического периода – возраста, до которого овладение новым языком считается наиболее эффективно, – может быть растолковано по-разному. Например, иннатисты с гордостью демонстрируют данные о том, что дети склоняются к одним языкам более, чем к другим, но тоже самое может быть истолковано существованием у каждого человека полей восприятия (уникальных умственных структур), развивающихся в выбранной лингвистической среде, за исключением случаев ненормального развития или недостаточного взаимодействия со средой, как у Джини Вайли и Виктора из Аверона. Мы узнали, что дети обучаются посредством эмоционального, умственного и физического взаимодействия со своей окружающей средой. Хотя такой интеракционизм имеет двойную природу, эту позицию можно ещё назвать монизмом «неразрывных отличий», выраженным Михаилом Косоком, кандидатом физических и философских наук (2004, стр. xv, xx-xxi, 12, 15, 17, 21, 37, 46-8, passim). Также имеется согласие между лингвистами в том, что взаимодействие фундаментально для овладения языком. Тем не менее, человеческий разум отличается от изначальных полей неорганических объектов, как показывает нейробиологическое исследование (Пузац, 2011). В то же время, их можно представить структурами без содержания, но не без обобщающего фактора. Предположительно, такие малоразумные объекты, как крысы, могли бы воплотить некоторые эффекты генетически, если генетика влияет на наше языковое развитие (Бишоп, 2006). Такое предположение основывается на эксперименте Вселенная-25 Джона Кэлхуна. Возможно и люди «заранее запрограммированны», но с типом философии (нашей категорией, включающей структуру нашего разума), которая не меняется на протяжении жизни.
32
Аквинский, следуя Аристотелю, рассматривал восприятие «как вовлечение нематериального принятия формы телесными чувственными способностями» (Смит, 2002, стр. 124, его курсивы). А мы знаем, что «[э]лектромагнитные поля (ЭМП) – это реальные, физические, невещественные сущности, возникающие в результате существования и движения атомных зарядов» (Марино, 1988, стр. 965).
33
Такой аристотелевский процесс работы сознания находится, параллельно, в гносеологии Ленина, когда последний пишет: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» (1967, т. 18, стр. 131).
34
Таким образом, мы сами являемся частью процесса с двумя концами: нашим языком и объектами снаружи – источниками смысла слов, которые к ним отсылаются. В этом непосредственном процессе, сведение к одному из концов в виде дезинтеграции служит метаязык (когда слова представляются вместо объектов), а в виде мисинтеграции – наивность (когда представляются объекты вместо абстракций). Более подробную информацию об этих терминах можно найти в работе Пейкоффа (2012а).
35
Сравните: «[Н]екоторые эвристические методы мышления, видимо, все еще скрыты от нас в опытном применении наших рассудка и разума, которые, если бы нам удалось осторожно
