я очень аккуратно, перекладывая каждую пробирку, как будто в ее руках была целая вселенная. Когда профессор приглаcил ее принять участие в лабораторных исследованиях, она почувствовала свою значимость и на несколько минут ей показалось, что все в ее жизни не зря. И пусть ей уже давно за 30, и пусть у нее неоконченное высшее медицинское образование, которое она вряд ли когда-то решится закончить, и пусть она просто лаборант в Институте иммунологии и аллергологии, но она нужна одному из самых умных и серьезных ученых, а это чего-то стоит.
Когда практическая часть работы была закончена, она бережно сняла защитный костюм, обработала его и положила в специальный шкафчик, который подсвечивался ультрафиолетом. Именно так все костюмы сотрудников института, участвующих в испытаниях, проходили процесс обеззараживания. Асель вышла из лаборатории и направилась в кабинет. Когда она ввела данные в систему, то графики начали скакать, считать, показывать цифры и формулы. Обычный человек ничего бы не понял и даже не подумал бы, что именно в этих графиках и формулах ученые чаще всего находят решения многих человеческих проблем.
Асель посмотрела на экран, ее глаза округлились от удивления, она быстро вывела результат и понеслась снова к лаборатории, где хотела поймать профессора и рассказать о результатах. Она не могла просто сидеть и ждать профессора в кабинете. Ей не терпелось рассказать все здесь и сейчас. Ей казалось, что она постигла тайну, о которой еще никто не знает. И именно ей предстоит расказать об этом открытии профессору. Около лаборатории его не было. Асель простояла так минут 40, с бумажкой в руках. Когда профессор все-таки появился, она с горящими глазами кинулась к нему: «Александр Васильевич, цифры вывели формулу, которая в точности ….» – она не успела это договорить, как уставший и измученный профессор договорил за нее: «На сто процентов совпадает с тем, что мы наблюдали у грызунов».
–Да, – Асель опустила бумажку с результатами. Вся важность как будто бы ее открытия, ее важности, как специалиста, в одно мгновение померкли. Она снова почувствовала себя обычным лаборантом, средним звеном, которое только и способно, что мыть пробирки и расставлять их в правильном порядке. Она грустно улыбнулась. – Вы, как всегда правы. – Она тихо развернулась и пошла в сторону кабинета. Сложила все тетради, журналы, проверила образцы. Дура. Какая ж дура, возомнила из себя великого ученого. Дура. Глупая дура. Неудачница. Асель часто корила себя за то, что могла бы восстановиться в университете, закончить его, добиться успехов. Много чего могла бы … и много но.
Пока она снова занималась самокопанием, в кабинет вошел Александр Васильевич.
–Асель, вам бы стоило закончить медицинский вуз. У вас огромный потенциал. – Профессор прошел к столу, где сидела Асель.
–Да, я знаю. – Асель все еще была расстроена.
–Поймите, то что вы научились читать формулы, которые изучают годами в медвузах, это, конечно, меня сегодня просто поразило. Но, если бы у вас был диплом, то вы бы и не дожидаясь результатов клинических испытаний, поняли бы все еще вчера. – Мужчина улыбнулся. – У вас есть талант, есть терпение, аккуратность, ум, в конце концов. И то, что я допускаю вас до образцов и работы – многого стоит. Я вас ценю. Но, вне этих стен, вы просто лаборант. И получается, что никогда и нигде вас не допустят ни до одной важной работы. Вы же это понимаете.
–Да, профессор. Я это прекрасно знаю и понимаю. Но, никуда из этих стен выбираться я не собираюсь. – Асель посмотрела на Александра Васильевича и скривила улыбку.
–НУ, хорошо. Это не мое дело. – Старый профессор прошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь.
Асель сидела за столом и смотрела в одну точку, точнее в одну пробирку, которая стояла у нее на столе. Он считает ее неудачницей, а может, просто лентяйкой, а может … причин могло быть сотни. Что именно думал о ней профессор, она не знала. Она хотела рассказать, хотела все ему объяснить….но когда она могла это сделать, язык как будто не слушался ее. Да и чтобы она ему сказала? Стала бы жаловаться на свою нелегкую судьбу? На то, как ей тяжело? Нет. Этого сделать она не могла. Точнее, иногда, когда профессор начинал читать ей лекцию о необходимости вернуться к образованию, она снова пыталась как-то оправдать себя, но не могла даже начать что-то говорить. А последнее время, она стала замечать, что профессор все чаще стал напоминать ей о ее недообразованности. Сегодня он ушел в свой кабинет, и было видно, что он недоволен. Она не могла понять, чем именно. Она сделала все так, как он просил, даже больше. А он мог, но специально не стал ее хвалить и даже не дал озвучить ей такие важные данные. И она поняла, что он сделал это специально. Именно специально. Он хотел указать ей на ее неосведомленность, на ее необразованность. Почему-то именно сегодня стало так обидно и больно за себя, что хотелось позволить себе стать капризной девчонкой –разревется, накричать и уйти.
Асель вышла из кабинета. Есть не хотелось, но нужно было хоть что-то впихнуть в себя. Она понимала, что она не просто худеет, она истощается. Ее пышные волосы, доставшиеся ей от бабушки и большие глаза, при
