на этот извивающийся комок, пытаясь разнять друзей:
– Вась, Вась! Ну ты чего? Мы же друзья!
– Ну конечно, спроси у Костяна, какие вы друзья? Что, покопаемся в твоем грязном бельишке? – плевала каждое слово Васька. – Почему ты Макса на день рождения никогда не зовешь?
Костян замер на месте. Да и я офигел. День рождения-то тут причем?
– Так, Вась, он и тебя не приглашает! – попытался я оправдать друга.
– Меня он не приглашает по другой причине, – ответила она, чуть повернув голову в мою сторону и глядя словно свысока, а потом отвернулась снова к Костяну:
– Ну, что молчишь? – Васька буравила его взглядом и мне это очень не нравилось.
– А правда в том, – продолжала она стальным голосом, – что Макс не вписывается в твою компанию и тебе просто стыдно за друга. Как они его называют за глаза?
– Вась, не надо, зачем ты так? – чуть ли не пискнул Костян. Я удивился еще больше, ни разу не видел, чтобы мой друг так пищал, отвечая на вопрос.
– Девчонка с глазами олененка! Они потешаются над тобой, Макс! И твой друг их ни разу не остановил, а когда я заступилась был жуткий скандал, поэтому я тоже не хожу к Костяну на дэрэ.
Я повернулся к ней и рассматривал ее лицо, будто впервые видел. Так вот оно что. Костян меня стеснялся. Не удивлюсь если и Васька тоже. Ну конечно. Кто я? Размазня. Нерешительный. Олень. Голова кружилась, в глазах потемнело, а в горле пересохло, но я упавшим голосом произнес:
– А ты почему мне не сказала?
Васька остановилась, тяжело дыша, а я уже распалялся. Мою душу жгло огнем, злость прорывалась наружу:
– Почему ты мне раньше не открыла глаза на нашу так называемую дружбу?
Васька схватила меня за руку, глядя широко открытыми глазами. Кажется, она уже и не рада была, что завела этот разговор. Я вглядывался в ее лицо и не находил ответа. Я знал их обоих всю жизнь, но теперь только понял – нет. Не знал. Я высвободился и побрел домой, сунув телефон в карман куртки. Зачем мне бежать и выручать Ваську от раскрытия какой-то там тайны? Зачем бежать куда-то с Костяном, если он стесняется дружбы? На уголке сознания брезжила мысль, что они догонят меня, начнут уговаривать, объяснять, выяснять отношения. Но я упрямо шел в страшную и унылую черноту одиночества, и никто меня не догонял. Почему за час до Нового года это все обрушилось на меня?
Чуть вдалеке слышался смех и грохот петард, навстречу шла компания, толкаясь и подшучивая друг над другом. Яростно взрывая снег ногами, я настойчиво шел прямо на них. В другой раз бы не решился, но сейчас я пер как танк, не желая сворачивать с пути.
– Э, че не видишь куда прешь, олень? – сказал высокий парень, с которым мы столкнулись на узкой тропинке.
– Ты кого оленем назвал? – глухо спросил я, непроизвольно сжав кулаки и глядя на обидчика исподлобья.
– Ой, блин, пойдем уже, – потянула спутница высокого парня за локоть. – Опоздаем, скоро полночь!
Загалдели
