туалет и душ, – уловив мысль, подтвердил старик.
– Вполне комфортная камера, − жуя булку. – И давно ты тут сидишь?
− Сколько себя знаю, столько и сижу.
Феликс поперхнулся. – Пожизненно? Что это за законы такие? Даже не всем убийцам столько дают. Немного испугался. В сознании лениво зашевелился клубок змей, до сих пор мирно дремавших, воображение тут же принялось накидывать наброски мрачных сценариев. «Стоп!»
Старик улыбался, словно собеседник удивляется вовсе не тому, не важному.
– Моё преступление считается хуже, чем все остальные вместе взятые. Что убийцы? Одна, или несколько жизней ничего не меняют. Тут всё гораздо серьёзней, – он поднял указательный палец вверх, – я пошёл против Истины, понимаешь?
– Пока не очень.
– Закон гласит, все жители Ихгарда должны жить Истиной Пророка, ‒ объяснял Варгас. – Ну как должны? Никто не оспаривает, и никогда не оспаривал. Всех устраивает.
– А ты оспариваешь? И что там за истина такая?
‒ В двух словах и не расскажешь, вот поживёшь немного в городе, сам поймёшь. Тебя скоро выпустят, я думаю, твоё преступление пустяшное, так, пару дней подержат, да и отпустят. А может и сегодня даже. Только мой тебе совет, ни во что не вмешивайся, просто наблюдай. Да и разговаривай поменьше, а не то снова тут окажешься, в два счёта. Улыбаться тоже не советую, – закончил Варгас и улыбнулся.
– Ничего не понимаю. Дико, странно, даже нереалистично как-то, – задумчиво. – И почему ты пошёл против закона?
– Потому, что всё неправда, Пророк ошибался, – серьёзно сказал Варгас. – Но он не виноват, он этого не знал.
– Почему остальные соглашаются? Объясни толком, – взволнованно спросил Феликс.
Вдруг лязгнул замок, дверь открылась, перед ними предстал человек маленького роста с блестящей лысиной, в белом халате. В руке папка.
Человек молча, прошёл в камеру, уселся за стол, открыл папку, достал листы бумаги, ручку, и повернулся к заключённым.
– Варгас, что ты ему сказал? – спросил он.
Старик молчал.
– Вас, кажется, Феликс зовут? – обратился он к новенькому. – Так что он вам сказал?
– Ничего, мы тут минут тридцать сидим всего, – улыбнулся Феликс.
Тот покачал головой, достал платок из кармана и вытер вспотевшую лысину. – Молодой человек, вы тут третий год сидите, не морочьте меня. Это против закона, между прочим. Он стал что-то записывать на листе.
Феликс посмотрел на лысого, затем на Варгаса, потом снова на лысого. – Да вы издеваетесь, какой ещё третий год?
Феликс проснулся ранним вечером, посмотрел в окно, на доме напротив, светились огромные буквы «Пища», сразу почувствовав голод, он быстро собрался и спустился вниз.
«Приснится же, это, наверное, от голода, считай, сутки не ел».
Внизу никого не было, он оставил ключ на стойке и вышел наружу. Глубоко вдохнув теплого предзакатного воздуха, огляделся,
