я могу идти, она позовет меня. Я вышел. За дверью меня уже ждала повариха, вопреки расхожему мнению, довольно субтильная женщина.
– Привезли картошку. Поможете сгрузить на склад?
Куда деваться… Будем таскать картошку. А где-то в Крыму девушка в розговом сарафане…
– Пойдемте.
Мешки с картошкой совсем не то что мешки с сахаром – вес не тот, зато грязи больше. Таскать их каким либо иным способом, кроме как прижавши к телу, неудобно. Пришлось около получаса обниматься с мешками. Перенося десятый мешок я с досадой подумал: "Они, что здесь одну картошку едят?" Мешки кончились, повариха кивнула мне в знак благодарности и ушла. Надо было возвращаться к Марии. Как оказалось, она ждала меня уже несколько минут. Погрузили в коляску, помогли одеться и вывезли, уже благоухающего фиалками, старика в коридор. Мария посмотрела на часы.
– Скоро обед. У нас есть лежачие старики. Надо будет их покормить. Раньше мы занимались этим со Светой, теперь будем втроем. Пойдемте – я покажу вашего подопечного на сегодня. Пойдете в столовую и скажете, что вам нужна порция для Ярослава Кирилловича. Он перенес обширный инсульт, к сожалению, сильно пострадало правое полушарие мозга. Левая рука практически полностью парализована, правая рука сохраняет двигательную активность, но пока очень слабая. Его недавно выписали из стационара, врачи прогнозируют возможное частичное восстановление, если оно вообще наступит, через год или в районе того. Пока он совсем беспомощен.
Я угрюмо направился в столовую, произнеся кодовые слова, я получил требуемую порцию пищи. Идти кормить старика совсем не хотелось, но каждая минута промедления приближала обед к состоянию полного остывания и долго ждать было нельзя.
Комната, где находился мой подопечный, была рядом с постом. Я вошел, – светло и тихо. На койке, рядом с окном, лежал Ярослав Кириллович. В его, накрытом простыней по грудь, облике слабо читались человеческие черты. Скорее он был похож на зомби. Но и "зомби" тоже хотят есть и, наверняка, хотят жить.
– Здравствуйте. Меня прислали вас покормить.
Он громко замычал и заерзал на кровати, кивая мне головой. Я посмотрел на его правую руку – она осуществляла движения, будто что-то смахивала с кровати. Это он так демонстрирует, что не хочет есть? Я присел рядом со стариком и поставил поднос с едой на тумбочку. Он страдальчески посмотрел на меня, надрывно замычал и отвернул голову. Твою мать – послали кормить инвалида того, кто никогда с этим не сталкивался. Что же делать?
– Надо есть, так восстановление пойдет быстрее.
Старик оставался недвижим. Лишь его дрожащее дыхание, передающее простыне легкие сейсмические возмущения, говорило о том, что он все слышит и, возможно, осознает. Я решил, что для более четкого контакта между нами его нужно усадить. Но, как только я потянулся к нему со словами – давайте сядем поудобнее, он замотал головой и, как мне показалось, даже хотел ударить меня правой рукой, но она была слишком слаба и отчаянный импульс угас быстрее, чем он успел занести руку для удара. Я снова
