тепло и спокойно. Это Валентина. Кажется, ей можно доверять. Чуть левее, где стоит шкаф, тоже спокойствие, только другое, гладкое и прохладное. Но почему-то там же ощущается и какой-то простор, как будто сразу за шкафом не стена, а пустота. Впрочем, она тоже беспокойства не вызывает. Значит, шкафу и тому, что за ним, тоже можно доверять. Справа от Валентины, где противоположная от шкафа стена, несколько дыр. Ванюша знает, что это всего лишь двери в спальни, но сейчас воспринимает их как норы, кишащие чужими, которые там скачут, шумят… могут быть опасны. Все или не все? Он не знает. Но лучше туда даже не заглядывать. Прямо перед ним что-то простое, надёжное и полезное – ах да, это грифельная доска на колёсиках. Может пригодиться. А ещё левее и дальше – такая же пустота, какая ощущалась за шкафом, только очень тревожная. Почему? Это ведь просто выход из холла на лестницу. Может, потому что именно туда Ванюшу хотели увести на прогулку вместе с чужими? Нет, не поэтому. Там что-то ещё есть. Может не сейчас. Может, позже появится. Но оно очень страшное. Это надо заметить. Всё надо заметить.
Ванюша встал, подошёл к доске и нарисовал всё, что почувствовал. Сразу стало спокойнее, и он оглянулся на Валентину. Та уже не читала, наблюдая за ним.
– Очень красиво, – сказала она. – А что это такое?
– Это! – отчеканил в ответ Ванюша, указывая на рисунок.
– Да, это, – спокойно согласилась Валентина. – Что это?
– Это! – строго повторил Ванюша, и Валентина поняла, что Это надо сохранить.
Сохранить Это оказалось не так просто. Дело даже не в том, что доску в холл поставили специально для занятий – на ней должны были записывать условия всяких логических задач и тому подобное (текущая смена весенних каникул называлась «Интеллект» – специально для детей, которые и на праздниках были готовы сочетать активный отдых с умственными упражнениями, чтобы потом вернуться в школу крутыми интеллектуалами и хватать «пятёрки» по всем предметам сразу – впрочем, в большинстве случаев так считали не сами дети, а их родители). С доской проблему решили – Анна Юрьевна, директор лагеря, привезла из города рулон ватмана, листы крепили магнитами поверх Ванюшиного рисунка и на них писали всё, что нужно. Но это когда проходили занятия. А в другое время, несмотря на все просьбы и объяснения Валентины и самой Анны Юрьевны, всегда находился какой-нибудь юморист, который норовил то что-нибудь пририсовать на доске, то наоборот – стереть.
Это были чужие. По словам Валентины, они просто «не понимали». По ощущениям Ванюши – они разрушали его (а может, и свою) безопасность.
Вот и теперь: в правом нижнем углу кто-то нарисовал рожу и написал пять букв. Ванюша знал эти буквы: И, Д, снова И, О, Т. Попытался сложить их в слово – получилось что-то непонятное. Впрочем, это неважно. Важно то, что все эти лишние детали на рисунке мешали, запутывали. Надо их убрать.
Ванюша взял губку и аккуратно подтёр всё чужое. Стало спокойнее. Он вернулся к тарелке с кашей, прошёл
