останешься. Дальше Кузьма скажет, что делать, и проследит за всем.
Старуха на ладошку себе сыпанула порошок какой-то, дунула на стену – дверь появилась. Вышла Сонечка из избы, а лебеди уже ждали. Запрыгнула на спину самой большой птице. Взвился лебедь в небо.
Летела девочка, по сторонам глядела и диву давалась – как красиво. А про себя думала: «Где же Кузьма-то? Там, что ли, ждать будет?»
– Здесь я, рядом! – услышала знакомый голос Сонечка.
Долетели быстро. Лебеди приземлились у озера.
– Они нас тут ждать будут, пусть пока поплавают да последят, чтобы глаз лишних не было, а нам вооон туда идти, – сказал Кузьма.
– Куда туда? – спросила Сонечка. – Я ж тебя не вижу.
– Тьфу ж ты, иди в сторону крапивы высокой, я следом пойду.
Дошла девочка до крапивы, а та аж выше неё. Стала она в заросли заходить, а крапива злая, в волосы цеплялась, в глаза лезла. Вспомнила Сонечка наказ бабки, зажмурила глаза. А крапива всё равно кусалась больно. Тут Кузьма сказал ей:
– А ты поздоровайся и скажи: «Матушка-травушка, ляг да успокойся, я с поклоном пришла, твоя помощь мне нужна».
Сонечка так и сделала. Нарвала крапивы, а как вязать из неё не знала.
– Ох, да чему вас только учат? – возмутился Кузьма. – Раньше девица всё могла, всё умела, а сейчас… тьфу!
Тут Сонечке, конечно, неудобно стало. Вспомнила она сказку, где девочка рубаху для братцев из крапивы плела, сделала так же.
– А теперь иди за голосом моим.
Сонечка пошла на голос Кузьмы. Иногда девочке казалось, что он её за руку держал. Так дошли до ручья того, где ключевая водица была. Она рукавицы и лапти надела да в воду зашла. А та холодная-холодная, аж ноги жгло, даже через лапти. Стоять мочи не было.
– Иди, иди, не стой, – скомандовал Кузьма.
Набрала девочка водицы, ох нелегко это было. Ноги горели так, что волдыри появились. Вот какая ледяная водица была.
Воротились они обратно. Бабка рада была, что получилось водицы достать.
– А теперь ты должна этой водицей листья обмыть, – сказала старуха.
Залезла Сонечка на стол, стала листья обмывать, а про себя подумала: «Тут делов-то! За час управлюсь и домой отправлюсь». Но не угадала девочка: до глубокой ночи ей удалось только пару веточек отмыть, грязь на них вековая была, да и водица закончилась.
Так она почти две недели каждый день за водицей той летала, ноги свои в кровь отмораживала, ходить еле-еле стала.
– Ягунюшка, ты бы девчонке ножки смазала, заговорила, что ль, а то не домоет она так деревце твоё, – осторожно предложил Кузьма.
– Ишь ты, защитник нашёлся! Нельзя мазать и заговаривать нельзя. Чистая она должна туда ходить, без колдовства. А то ты сам не знаешь… Ничего, домой хочет – стерпит.
И Сонечка терпела, каждый день терпела и не плакала. А с Кузьмой
