спросил, куда заехать за ключами. Алла назвала Янин адрес; он подъехал в течение получаса. В квартире она подготовила целую речь, что ни в чем не виновата, что даже в мыслях не было измены, что ее подставили, но, увидев его, не проронила ни словечка, лишь отвела глаза, полные слез, и дрожащей рукой протянула ключи. Парень тоже старался не смотреть в глаза. Не из презрения, а от страха показать ей слабость, слезы…
Это была идеализированная любовь, не выстраданная, не закаленная трудностями, когда на пути к соединению предстоит свернуть горы, слишком нежная и уязвимая, чтобы выстоять в жестоком мире.
В понедельник ждал новый удар.
Не успела Алла переступить порог банка, как ее перехватила кадровичка с просьбой немедленно зайти к ней в кабинет, где передала распоряжение начальства. Уволить девушку с сегодняшнего дня.
– Как? На каком основании?! – бросило ее в жар.
– Разговоры нехорошие ходят, Аллочка. Напиши заявление по собственному желанию или они найдут повод убрать тебя. Поверь, не рада будешь, что не ушла сама.
– Какие еще разговоры?!
Кадровичка замялась: меньше всего ей хотелось добить унизительной правдой эту сотрудницу, приятную во всех отношениях девушку, и она предпочла бы умолчать, чтобы это сообщил кто-то другой, не она. Но под настойчивым и вместе с тем умоляющим взглядом сдалась.
– Кто-то пустил слух, что ты занимаешься… Ну этим… Во время рабочих командировок… Это дошло до замдиректора, и он без колебаний принял решение уволить тебя, а директор на больничном после операции и выйдет нескоро. Да и справедливости от него ждать бесполезно. Сама знаешь, он во всем поддерживает заместителя, тот его правая рука…
– Ложь! Кто этот мерзкий сплетник? Кто он?! – вскрикнула Алла.
Осталась без парня, а теперь и без работы! Здесь и сейчас на собственной шкуре ощутила всю горечь и точность выражения «беда не приходит одна».
– Этого сказать не могу… Меня поставил перед фактом Пантелеев. Хотел, чтобы ты ушла по-тихому и без скандалов.
Но Алла кинулась разбираться. Не обратив внимания на требование секретарши подождать в приемной, ворвалась к заму и выпалила:
– Денис Сергеевич, объясните мне, что, черт возьми, происходит?
Лицо ее горело, голос был не по-женски суров, она находилась в том состоянии, когда пора было отбросить все формальности и выяснить, что за дурдом творится вокруг. Против нее ополчились и любимый, и начальник; невидимый враг играл ими всеми, как марионетками, и отлично знал, кого и за какие ниточки дергать, наносил удары сразу по двум фронтам.
– Зачем явилась?! – взвизгнул пузан, как баба, но Алла пропустила его слова мимо ушей.
– Давайте начистоту. Я не понимаю, на каком основании я должна уволиться?! За что? Чем я провинилась – тем, то вкалывала на благо банка? Вы верите всей грязи, всем сплетням обо мне? И кто он, этот лжец?! Не укрывайте же его! – эмоции зашкаливали, вопросы, восклицания сыпались градом.
