с диковинными крылышками порхали в жаркий июльский полдень над сырой лесной дорогой…
Он сел и начал переобуваться. Новая обувка пришлась ему впору.
– Твой трофей. Носи.
Голос он узнал. С ним разговаривал Курносов.
– А где моя винтовка? – спросил он Курносова.
– Винтовка тут, – ответил Курносов. – Гусёк несет.
– Живой? – обрадовался он, что жив этот мальчишечка, который, как ему казалось, никак не мог выжить в том аду, который они только что пережили.
– Живой! Герой, брат, наш Гусёк! Немца заколол!
– Неужто?
– Твоего перехватил. Лежать бы сейчас тебе, Нил Власыч, под сосенкой, если бы не Гусёк, – хвалил Курносов мальчишечку.
– Вот тебе и мальчишечка, – вслух подумал Отяпов. – Спасибо тебе, Гусёк.
Гусёк не ответил. Молча шел рядом. Отяпов видел его тень.
– Не слышит. Спит, – пояснил Курносов. – Пускай поспит, пока не споткнется. А спотыкаться ему не привыкать. – И он устало засмеялся.
Уже стемнело. Накрапывал дождь. Вышли из леса. С проселка свернули на пашню и пошли пашней. Потом пашня кончилась, под ногами загремела стерня. Не успели запахать, подумал Отяпов и потянул ноздрями воздух, пытаясь по запаху определить, что тут было сжато, овес или рожь. Пространство пахло сырой шинелью да ружейной смазкой. Но хлебным духом откуда-то все же веяло, и народ заметно заволновался. Хотелось есть. Отяпов по себе знал, что у голодного человека, как и у зверя, обостряется обоняние.
Зашли в деревню. Прислушались. Вроде тихо. На другом конце, за оврагом, слышались голоса.
– Немцы, что ль? – И боец, который приблудил к ним в пути, сдвинул каску набок, освободил ухо, прислушался.
Голоса затихли.
– Тебе, Тульский, теперь везде немцы будут мерещиться, – засмеялся Курносов.
– Будут… – согласился Тульский.
На самом деле у бойца была другая фамилия, имя и отчество. Но когда он вышел на них в лесу и рассказал о себе, всем запомнилось главное, что он – тульский. А они шли к Туле.
– И что, – переспросил его Гусёк, – из самой Тулы?
– Из самой. Из Заречья. Есть у нас в городе такой район, самый старинный. Живут там исконные туляки.
– Самоварники, – поддакнул Отяпов и подумал: вот бы сейчас кипяточку, покруче чтоб, да с сухариком…
– Нет, я с улицы Штыковой. У нас на Кузнечной слободе живут в основном оружейники.
– И что, в самом деле есть такая улица – Штыковая? – удивился Гусёк.
– Есть. И Штыковая, и Курковая, и Ствольная, и Пороховая, и Дульная.
– Забавный вы, должно быть, народ – туляки, – покачал головой Отяпов, слушая новоприбывшего. – Вот дочапаем до твоей Тулы, приведем тебя к отцу и матери живым и невредимым. Так ты нас хотя бы покорми. А?
Тульский задумался. Погодя сказал задумчиво:
– Мать щи с гусятиной
