потратить несколько дней на то, чтобы перестроить дорожки – вдруг кто-то начнёт придумывать стратегию, едва лишь вытянув жребий?
Бородач в тёмно-синей футболке вытягивает вторую дорожку, высокой девушке с россыпью родинок на одной щеке и двумя рваными шрамами на другой достаётся четвёртая.
Эмбер заносит руку над ящиком и, не доставая бумажки, улыбается с наигранным удивлением:
– Третья. Вот это дела.
Лилит только качает головой:
– Будь осторожна.
Куда там.
Она выходит на трассу, чувствуя себя маленькой щепкой посреди огромного океана. Стадион гудит множеством голосов, но в конце концов все они сливаются в один-единственный гул, который поначалу кажется почти нестерпимым, но потом становится практически незаметным.
Всё на свете становится практически незаметным, когда двери за ней закрываются, а руки привычно ложатся на руль. Самокат под Эмбер будто бы вздрагивает, то ли приветствуя её, то ли давая понять, что в любую секунду готов сорваться с места и броситься в гонку. Она ставит одну ногу на деку и в последний раз оглядывается по сторонам, замечая невероятно яркое голубое небо в прорези крыши, и насыщенный солнечный свет, и даже каждого зрителя – по отдельности.
А потом Лилит – во всяком случае, ей хочется думать, что это Лилит! – стреляет в воздух из стартового пистолета, и Эмбер срывается с места. Она пыталась представить себе эту гонку не раз, но никогда не думала, что всё будет именно так.
В первые несколько секунд не происходит вообще ничего. Ничего. Она просто едет. Привычно толкается левой ногой, снова ощущая себя на знакомой дороге от дома к аптеке, разве что без веса рюкзака за плечами, да и пейзаж по сторонам немного другой – за загромождениями из строительного мусора, обломков мебели и останков машин Эмбер почти не видит трибун. И живых мертвецов тоже не видит.
Зато они видят её. Первая тройка выпрыгивает из-за того, что, кажется, раньше было диваном, и Эмбер приходится отшатнуться, чтобы не попасться им в руки. Они выглядят ветхими, эти руки, сквозь ошмётки гниющей плоти просвечивают светлые кости, и такие зомби – Эмбер знает – не умеют двигаться быстро. Она легко оставляет их за спиной, продолжая наращивать скорость.
Самокат под ней, будто бы соскучившись, катится быстро и ровно. Эмбер ощущает себя с ним одним целым. Ей почти не страшно. Она маневрирует, перелетая канавки и ямы – свежие, специально выкопанные для того, чтобы затруднить ей дорогу, и даже если ей приходится спрыгнуть, прыти она не сбавляет. За несколько лет она научилась быть быстрой. Она научилась на ходу возвращать правую ногу на деку.
Она, как выясняется, научилась даже, спрыгнув, прокручивать самокат, подсекая очередного зомби под ноги.
С рычанием мертвец валится наземь, а Эмбер едет дальше. Она не оглядывается.
Лилит говорила ей: если не получается с бегством, можно
