ту самую шляпку, в которой была похожа на Софи Лорен, когда улыбалась. Упав на колени, он не произнес ни звука, просто держал в руках бумажку с буквами и беззвучно плакал, внешне оставаясь спокойным.
– Алан, привет, смотри, какую книжку мне подарила Анна, тут разбор всех главных партий за последние двадцать лет с иллюстрациями, – мальчик спрыгнул с кровати и бросился к шахматисту.
Громкий голос Патрика вырвал Тишмана из воспоминаний о прошлом, он подхватил ребенка на руки.
– Смотрел игру? – Алан попытался принять вид серьезного отца, спрашивающего сына, сделал ли он уроки.
– Обижаешь! Конечно! А утром еще раз пересмотрел, тот ход ладьей в середине партии решил дальнейшую судьбу игры. У твоего соперника не было шансов. Он, конечно, мог еще попытаться выправить ситуацию, съев коня, но у тебя точно был план на этот случай, – ребенок взахлеб выдавал свою теорию, не замечая ничего вокруг.
– Еще бы, и не один, я бы двинул пешку на Е6, что заставило бы его убрать коня, ну а потом мой ход ферзем и снова без шансов, – гроссмейстер опустил ребенка на кровать.
– Да ты просто гений, вот бы мне так играть! – мальчик перебрался ближе к подушке.
– Ты будешь играть лучше, ты станешь новым Фишером, но самая главная твоя победа будет над болезнью, – голос шахматиста стал тише.
– Да, болезнь – это ерунда, я уже и не болею, эти врачи все придумывают, я чувствую себя лучше всех! – Патрик вскочил и запрыгал на кровати.
– Алан, мы могли бы поговорить? – тихим голосом сказала Анна, пока ребенок прыгал на кровати, не обращая на них внимания.
– Да, но сначала партия в шахматы.
Тишман только сейчас обратил внимание, что она одета в форму врача, а на шее висит стетоскоп.
– Хорошо, как закончите, я буду ждать тебя у себя в кабинете, – Анна посмотрела на прыгающего Патрика и сказала: – Желаю тебе победы, сделай его.
После того как она ушла, мальчик слез с кровати и подошел к столику, стоящему в углу комнаты, на котором находилась шахматная доска без фигур.
– Ты её знаешь, да? – не оборачиваясь, он начал доставать фигуры из пакетика.
– Это моя жена, – Алан подошел к столу и тоже взял фигуру.
– Я думал, что у тебя никого нет.
– Мы не виделись с ней пять лет, – он поставил фигуру на доску и взял другую.
– Ты думал, что она умерла, да? – мальчик поднял на него свои серые глаза.
– Нет, просто мы расстались, я плохо себя вел.
– А разве можно расстаться с близким человеком, если плохо себя ведешь? Я часто плохо себя вел, но мы с мамой и папой никогда не расставались, пока не случилась авария, – Патрик снова повернулся к доске и взял очередную фигуру.
Алан сел на стул, держа в руках пешку. Он подыскивал слова, но ничего
