от прикосновения к своим шелковым волосам, от того, как ровно и гладко они ложились на плечи. Покинуть ванную она заставила себя уже почти в одиннадцать.
Противный холод тут же обнял Ирину. Вместе с его прикосновениями она увидела скомканную разобранную кровать, которая была освещена тусклым светом и напоминала разрытую нору лисицы. Настроение сразу стало портиться, будто пасмурная серость пробралась внутрь девушки. Ирина зажгла свет, чтобы хоть чуть-чуть разогнать тоску, которая сгустилась в комнате.
Нужно было выйти в прихожую, чтобы проверить, хорошо ли закрыта дверь, хотя Ирина почти не сомневалась в том, что продуманный Андрюша не мог оставить ее незапертой. Она вышла в прихожую и подергала дверь. Конечно, та была заперта. Ирина повернулась и собралась пойти на кухню, приготовить наконец что-нибудь поесть, как увидела одну вещь, которой здесь было не место.
Это было настолько непривычно, что сразу бросилось в глаза. Когда Андрюша приходил, он вешал свои ключи на гвоздик, вбитый в стену. Ключей в связке было много: два от его квартиры, два от гаража, два от машины, еще ключ с работы и ключ от ее дома, который она сама вручила ему, когда поняла, что любит.
Когда ее друг уходил, его гвоздик пустовал. Она так и называла: «его гвоздик». В словаре Ирины появился не замечаемый ею милый жаргон.
«Гвоздик пустует» – значит, Андрюшки нет. «Гвоздик работает» – значит, он пришел.
Сейчас «гвоздик работал», но Ирина сразу поняла, что любимый не сидит сейчас на кухне под столом, сдерживая смех, чтобы разыграть ее. Он не прячется в одежном шкафу, боясь шелохнуться и смазать шутку. Непомерная тяжесть придавила девушку, не позволяя сдвинуться с места и мешая соображать. Ведь на его гвоздике висел всего один ключ. Этот ключ она сама дала своему избраннику. И пусть это был только ключ от квартиры, но открывал он не только входную дверь. Ему был доступен и замок сердца. Получалось, что ее любовь теперь не нужна. Что ее опять бросили.
Она вспомнила глаза Паши. Это были глаза преступника. Они бегали с одного предмета на другой, не решаясь остановиться ни на чем. Особенно на ее глазах, как будто их свет обжигал, подобно кислоте. И Павел при соприкосновении взглядов незаметно для себя морщился, как от боли. В конце концов его зрачки остановились, видимо устав метаться. Он смотрел на ее руки, и Ирина чувствовала этот взгляд, словно касание пальцев.
Должно быть, Паша готовил речь, так как стоило ему начать говорить, как его волнение поутихло и он довольно четко отбарабанил, что их отношения зашли в тупик, из которого нет выхода двоим, что нужно выбираться поодиночке. Как оратор, он задавал вопросы и тут же отвечал на них, ведя слушателя к единственному выводу.
Слушая его триады, Ирина подумала: почему ей нравятся умные мужчины? Простой мужик просто послал бы ее подальше, не утруждая себя объяснениями, от которых хотелось блевать и которые показывали: ну какой же Паша все-таки козел. Она не дослушала до конца
