решилась уйти от своего супруга, после тридцати шести лет брака. А всё из-за чего? Из-за ерунды, как считал Илья Леонидович.
«Ну подумаешь, потанцевал я с какой-то дамочкой на твоем дне рождении, право слово, Дуся! Между нами ничего не было»! – уверял он тогда ещё нынешнюю дражайшую половину.
Та лишь отфыркивалась от подобных, жалких, как она считала объяснений. Ведь её лучшая подруга Тамара Иваньковская, лично, видела, как Илья Леонидович и та самая мимолетная дамочка целовались в темной подсобке ресторана, в котором отмечала свой очередной день рождения Евдокия Михайловна.
Подобного унижения, а в особенности расспросов Тамары Иваньковской о том, что:
– Как! Ты все еще живешь с этим негодяем? И готовишь ему обед? Гладишь рубашки и продолжаешь встречать с работы, как ни в чем не бывало? Дуся, но ведь надо иметь гордость и женское самолюбие! Он изменник!
Да, вот после таких разговоров, в один далеко не прекрасный день, Евдокия Михайловна и подала на развод. Доводы мужа о том, что ничего подобного, чем она апеллировала в суде при разводе на самом деле не было, результатов не принесли. Развод состоялся.
С тех пор прошло уже больше пяти лет, а Евдокия Михайловна и по сей день считала своего теперь уже бывшего мужа, развратником и изменником. Правда иногда, глядя в честные глаза Ильи Леонидовича, который продолжал уверять, что ничего такого у него с той дамочкой не было, у неё нет-нет, да и мелькала мысль: «а не соврала ли в свое время Тамара Иваньковская»? Однако, уточнить подробности того вечера Евдокии Михайловне теперь было не у кого, потому как более с Тамарой она не общалась. Поссорились они совершенно по-другому поводу, не разделив друг с другом мнение о новом магазине одежды за углом. Тем не менее вопрос с изменой Ильи Леонидовича по-прежнему оставался открытым.
– Вот ты как раз мне меньше всего здесь и нужен – пробурчала Евдокия Михайловна, завидев бывшего мужа в другом конце коридора.
– Чего раззвонилась, Дуся? Я только задремал, после первого завтрака. Ты же знаешь, у меня режим! Скоро уже в лес на пробежку выходить, погода-то какая! Осень чудная стоит! Уж небо осенью дышало. Уж реже солнышко блистало. Короче становился день, лесов таинственная сень! – продекламировал он. – Пушкин, если ты не забыла. Помнишь, как мы бывало садились с тобой по вечерам и перечитывали сборники его стихов, по очереди заучивая понравившиеся отрывки.
– Где остальные?! – проигнорировав его вопрос, воскликнула Евдокия Михайловна.
Динь-дон, динь-дон!
Тут уже послышались шаги и остальных обитателей коммуналки.
В коридоре из своих комнат показались Вероника Кликушина, а также Саша Чердынцева со своей дочерью, одиннадцатилетней Ксюшей, которая в руках держала бутерброд, состоявший из куска белого хлеба, намазанного сливочным маслом и клубничным вареньем.
– Что случилось? – Вероника потерла глаза. – Я же сегодня до ночи отчет ваяла. Обязательно было звонить в этот
