меня мир покоя и удовольствия. На втором этаже я заполняла требования не только на учебники, но и на журналы вроде "Вокруг света" и "Юность", другую периодику.
Стараясь ступать неслышно в тишине огромного зала по дорожке прохода между рядами столов к своему месту, аккуратно отодвигала тяжёлый стул, садилась, нажимала кнопку на основании персональной настольной лампы. На мои тетради и книги сразу падает уютный круг света. С удовольствием я приступала к работе.
Закрыв последний учебник с чувством выполненного долга и сложив тетради, я погружалась в удовольствие непрограммного чтения и отрывалась от него только услышав басовитый звонок, возвещавший, что библиотека закрывалась.
Я до сих пор помню, как я с лёгким чувством сбегала вниз по широким ступеням на набережную, перебегала на углу у дворца Белосельских-Белозерских. Через искрящийся огнями Невский спокойно переходила к чугунной оградой Фонтанки: я любила смотреть на её ночные масляные чёрные воды. Течения её в темноте не было видно, но зато во всю длину её, насколько хватало взгляда, в реке купались с противоположного берега старинные особняки с ярко светящимися окнами, и отражались горящие там же на набережной шары фонарей, тихо колыхаясь на чёрный водной глади.
Иногда я вспоминаю те счастливые ночные прогулки из Публички домой до Техноложки, и мне кажется, будто я вновь ощущаю, как свежий Балтийский ветер треплет мне волосы на затылке, и вновь слышу, как в Фонтанка лениво лижет гранит спусков, а на сердце уютно от чудного вечера, от ощущения бодрости движения засидевшиеся тела и от звука моих быстрых шагов по плитам набережной. Фонтанку зимой я не любила и часто возвращалась на троллейбусе: зимой река становилось грязно-серой и разрисованный пунктирами шагов следов от спуска к спуску, и почти до середины замусоренной бутылками, банками, камнями, брошенными досужей рукой с набережной.
<…>
Ностальгия
Ну почему нам помнятся светло
Послевоенные тревоги и невзгоды?
Всё просто: ВСЕМ нам было нелегко
Плечом к плечу шагать сквозь эти годы.
Тот мир для нас ПО СУТИ был живой,
После войны нам было чем гордится:
Собой, победой и своей страной,
У нас другие были души, лица.
Тогда страну умели понимать:
За трудности ни зла, ни укоризны.
Сниженье цен, квартиру могли дать –
Так это ж в благодарность от Отчизны.
Мы радость малую умели привечать:
Делить с друзьями редкие досуги,
С волненьем дни до праздников считать
И напрочь забывать свои недуги.
Так хочется вернуть тот мир живой,
Чтоб вместо масок снова были лица,
Чтоб верить вновь друг другу всей
