спрашивает Ждан.
Почему, почему. Кого колышет образование полукровок? Уж точно не нашего князя. Придется прикидываться валенком, это легко – главное, мило улыбаться и смотреть понаивнее, как не очень умные люди.
– Не знаю.
– Ладно. Вам преподавали языки?
– Нет.
– Искусство?
– Нет.
– Магию?
– Нет.
– Почему?
– У меня очень невысокий уровень силы, меня бессмысленно учить.
– Кто сказал?
– Княжеский колдун.
– Княжеский колдун… – задумчиво повторяет Ждан.
Вообще мы с Санькой, когда доступ к библиотеке имели, много чего интересного из книг узнали, но ведь он спрашивал о серьезных систематических занятиях? О звериной расе я и правда ничего не знаю. Ну, кроме того, что известно всем: они умеют перекидываться в животных. Так что нигде не соврала – князь не занимался обучением полукровок. А другой… секрет вообще никого не касается.
– Не понимаю, – говорит Ждан чуть позже. – Вам ничего не преподавали – ни историю, ни языки. Как это может быть. Что…
Его прерывает взрыв громкого хохота. Лохматый вскакивает со своего места и быстро идет к нам.
– Ждан, можно я? – спрашивает и получает разрешающий кивок.
Радим подходит и наклоняется надо мной, нависает сверху, как скала, готовая упасть и раздавить.
– Ее ничему не учили – ни музыке, ни танцам. Она катается на лошади в мужском седле и без корсета. А теперь ее одели в шикарное платье и заставили во всем нам потакать. И она потакает, хотя ей очень страшно и еще что-то не так. Может, голодная? Ну, в общем, я знаю почему. Потому что она – полукровка… – заканчивает он с довольным видом, и эти слова, произнесенные его глухим голосом, вдруг делают мне очень больно. Я упрямо застываю в кресле, задирая голову выше.
– Как мы и думали, – лениво говорит Дынко. – Хочет нас надуть. Хоть бы раз ошибиться…
Как же мне было тяжело в этот момент! Не получилось сделать то, чего от меня хотел князь. Хотя сам виноват, что я могла? Надо было относиться ко мне как к дочери, учить музыке и танцам, глядишь, и смогла бы понравиться.
Но зато можно больше не строить из себя благородную даму. Не нужно мило улыбаться и сидеть, как попугай на насесте. Я падаю глубоко в кресло, откидываюсь на спинку и прячу ноги под свою широкую юбку.
– Я не голодная, мне просто холодно, – равнодушно отвечаю на вопросительный взгляд Радима.
Вообще-то мне тут больше нечего делать, но надо, чтобы вожак разрешил уйти. Жду, но он пока молчит, поджимает губы и качает головой. Осуждает? Что мне его осуждение? Я не выполнила волю князя, вот что страшно.
– Как так можно… с собственной дочерью, – вдруг слышу мрачный голос Радима прямо над ухом. – Отменный мерзавец этот ваш князь.
– Это мой отец, – чеканю, зло смотря в его глаза.
С детства училась искусству двойных фраз.
