не выдержал, в конце концов, Густав. – Я болен и аудиенция окончена!
– Что ж, – объявил своим сотрудникам Разумовский, вернувшись в посольство. – Кажется, наступает жаркое время. Жгите декретные документы! Будем готовиться к войне! Впрочем, надо не иметь никакого здравого смысла, чтобы задирать Россию, когда у нас только в Пермской и Вятской губерниях людей поболее, чем во всей его Швеции!
Больше всего на свете шведский король любил пышные церемонии и празднества. И сейчас, когда в его жизни наступал момент, которого он ждал столько лет, и обставить его Густав Третий желал с максимальной пышностью.
– Война с Россией будет недолгой и веселой! – радовался он. – Мы просто прокатимся до Петербурга и вернемся обратно. Это будет триумф, достойный римских императоров, уж за это я ручаюсь!
Оптимизм монарха разделили, однако, далеко не все.
Задирать Россию было весьма опасно, но Густав все же на это решился. В тот день придворный банкир сообщил, что в казначейство через английские и прусские банки поступили обещанные деньги от султана Абдул-Гамида. То была плата за задержку на Балтике эскадры Грейга – пять миллионов звонким золотом. На эти деньги шведский король и собирался воевать.
Пересылка столь солидной суммы не осталась без внимания русской разведки. Но Екатерина поняла это по-своему:
– Густаву султаном плачены деньги, чтобы он нас стращал сказками о нападении, да чтобы мы, сиих сказок испугавшись, эскадру Грейговскую в пределы Медитеранские не пустили, а оттого султану в войне с нами послабление вышло. Но я сей хитрости не убоюсь и эскадру пошлю!
– Ну а ежели Густав не блефует, а действительно намеревается идти войной? – осторожно спрашивало Екатерину ближайшее окружение.
Та лишь отмахивалась, смеясь:
– Сей фуфлыга-богатырь только рыцарские романы читать и умеет, куда ему, сердешному, в настоящую драку!
Однако то, чего еще не видела императрица, было давно понятно нашему послу в Англии графу Воронцову, который имел от своих людей в парламенте информацию самую конфиденциальную.
– Сердце разрывается, когда я думаю об упрямстве в отправке эскадры в Архипелаг, когда новый враг на глазах всего света грозит кулаком в петербургские окна! – откровенничал он с посольским секретарем, закончив писание очередного секретного послания в столицу.
Волновался и гофмейстер Безбородко. По должности и чину он был всего лишь помощником при вице-канцлере, графе Остермане, но на самом деле все нити внешней политики были именно в руках этого хитрого малоросса.
– Спровадим Грейга, а тут и швед под Кронштадтом всею силой объявится! Чем оборонимся тогда? Оглоблями? – горячился он, то и дело подтягивая сползавшие шелковые чулки.
Генерал-поручик Михельсон с тревогой доносил из приграничного Вильманстранда, что шведы собирают на границе войска, а на озере Сайма готовят флотилию лодок. С чего бы это?
Наконец встревожилась и сама Екатерина. Архипелаг Архипелагом, но безопасность столицы была куда важнее. Пребывая
