и подколы были бы совсем неуместны. Я бы разозлилась и купила хлопковую пижаму с жирафом. Помню, как вечером, придя домой, ругала себя за это кружевное приобретение: выряжусь, как дура, буду чувствовать себя еще большей дурой! А что о моем выборе скажет и подумает Роман? Что-то типа: «приперлась со своим шелком и кружевами, надела бы футболку, и привет»!
В пятницу, отпросившись пораньше с работы, я направилась в аэропорт. Лене посчастливилось чуть больше, она успела зайти домой и переодеться. У нее же хранился наш небольшой, но все-таки багаж. Вместе мы выглядели очень контрастно: девушка в деловом костюме и лодочках, и девушка в джинсах, легкой кофточке с ярким принтом, кроссовках. Ей было гораздо удобнее везде: на контроле, на досмотре, на трапе, в самолете. Я же с этой узкой юбкой, которую постоянно приходилось поддергивать, отдергивать; баской на пиджаке, которая почему-то ужасно раздражала во время досмотра. Расслабиться смогла только на время самого полета, удобно устроившись в кресле, вытянув ноги и закрыв глаза.
Куда лечу? Зачем? Все как-то быстро, спонтанно. Все две недели мы с Романом общались каждый день. Все чаще строили планы: куда пойдем, чем займемся. Читали отзывы в интернете о том или ином месте и отметали вариант за вариантом. Мне нравилось, что у нас не было этой розовой, липкой ваты с утренними: «доброе утро, солнышко!», «как спалось, зайка?» и смайлами, которые непонятно какую эмоцию выражают. Мы общались, как взрослые люди. Он обижался, что не выполнила обещание, я говорила, что это в первый и последний раз. Ни разу мы не писали друг другу непристойные сообщения, я не отправляла ему полуголую грудь в кружевах. Но все к тому шло.
Встречал нас Алексей Петрович, один. Роман застрял в пробке на подъезде к аэропорту. Ребята предлагали поехать с ними, но я осталась ждать Романа в зале прилета. Задумавшись о том, что эти стены видели огромное количество по-настоящему искренних улыбок и слез радости, не заметила его появление.
Он присел на корточки передо мной с букетом ранункулюсов.
– Привет, Иринка, – он улыбался. – Извини, опоздал.
Ох, как он улыбался. За его улыбку можно многое простить, лишь бы видеть ее после его «привет, Иринка». Кажется, даже имя мое ему удавалось произносить как-то по-особенному. С каким-то приятным послевкусием. Или я начинаю влюбляться? Ой, вот этого так быстро бы не надо делать.
– Привет, Рома. Ничего страшного, бывает.
Он протянул мне букет.
– Твои кулюсы, – он улыбался еще больше.
– Спасибо, – я взяла букет и поцеловала его в щеку.
– И все? – он удивленно поднял бровь. – Значит, я полдня ищу эти цветы, забираю их черти где, потому что нет доставки, а она мне дежурный поцелуй.
– Все в твоих руках, – я провоцировала его, понимая, что сдаюсь в его власть на ближайшие пару дней.
Провокация удалась. Впервые целовалась в общественном месте, на глазах у многих людей, которые не стеснялись, смотрели на нас и улыбались. Где-то глубоко, внутри меня, начинали оживать
