пожал плечами.
– Ну, скажем, можно держать пари просто ради чести.
– Как скажешь.
Этого добра у Логена никогда не имелось в избытке, а то немногое, что было, он вполне мог позволить себе потерять.
– Бремер дан Горст!
Жидкие хлопки заглушила лавина неодобрительных возгласов и шиканья. Огромный, как бык, Горст неторопливо прошаркал к своей отметке, опустив полуприкрытые глаза в землю. В здоровенных тяжелых ручищах он сжимал здоровенные тяжелые шпаги. Между его коротко стриженными волосами и воротником рубашки – там, где должна быть шея, – не было ничего, кроме толстой складки мускулов.
– Уродский ублюдок, – пробормотал Джезаль, наблюдая за ним. – Долбаный уродский ублюдок!
Однако ругательствам не хватало убежденности даже для его собственного уха. Он видел, как Горст бился в трех схватках и разгромил троих сильных противников – одному из них еще неделю придется валяться в постели. Последние несколько дней Джезаль специально тренировался, чтобы противостоять молотящему стилю Горста: Варуз и Вест нападали на него с большими палками от метел, а он уворачивался. Не раз и не два они попадали в цель, и тело Джезаля до сих пор болело от ушибов.
– Горст? – умоляюще вопросил арбитр, делая последнюю попытку выманить у публики хоть немного аплодисментов.
Но зрители не откликнулись. Свистки и шиканье стали лишь громче, а когда Горст встал на свою отметку, добавились и насмешливые выкрики:
– Бык неуклюжий!
– Возвращайся на ферму и впрягайся в плуг!
– Бремер дан Скот!
Людское море простиралось все дальше и дальше, оно терялось где-то вдали. Явились все. Казалось, здесь сошелся целый мир. Все простолюдины столпились у дальних краев. Все господа – ремесленники и купцы – теснились на скамьях посередине. Все благородные дворяне и дамы Агрионта сидели спереди, от пятых сыновей высокородных ничтожеств до вельмож из открытого и закрытого советов. Королевская ложа была полна: королева, оба принца, лорд Хофф, принцесса Тереза. Даже сам король в кои-то веки не спал – великая честь! Он в изумлении таращил выпученные глазки. Где-то там были и отец Джезаля, и его братья, и его друзья, и товарищи по службе – все, кого он знал. И Арди, как он надеялся, тоже…
Одним словом, огромная аудитория.
– Джезаль дан Луфар! – проревел арбитр.
Бессмысленное бормотание толпы переросло в бурю оваций, громовую волну приветственных восклицаний. Крики и вопли звенели и метались по арене, болезненно пульсируя в голове Джезаля:
– Давай, Луфар!
– Луфар!
– Прикончи ублюдка!
– Вперед, Джезаль, – шепнул маршал Варуз ему на ухо, хлопнул по спине и мягко выпихнул наружу, в направлении круга. – Удачи тебе!
Джезаль вышел в знойное марево арены. Гул толпы так грохотал в ушах, что казалось, будто голова вот-вот расколется. Перед
