на гальку. Котелок сопровождал Логена в походах очень давно, но в нем больше нечего готовить. Нельзя привязываться к вещам, особенно здесь, в этих диких краях. Он швырнул веревку в кусты и закинул полегчавший мешок за плечо.
Глаза Ки снова закрылись, он едва дышал. Логен еще помнил тот первый случай, когда ему пришлось оставить одного из своих людей. Он помнил это так, будто все произошло вчера. Странно – имя мальчика совершенно улетучилось из памяти, но лицо до сих пор стояло перед глазами.
Шанка вырвал кусок мяса из его бедра. Большой кусок. Он стонал всю дорогу, не мог идти. Рана начала гнить, он был обречен. Им пришлось оставить его. Никто не винил Логена за это. Мальчишка слишком юн, ему вообще не следовало идти с ними. Не повезло, вот и все, так может случиться с каждым… Он кричал им вслед, пока они уходили вниз по склону холма мрачной молчаливой группой, опустив головы. Логену казалось, что он слышит крики, даже когда они уже оставили мальчика далеко позади. До сих пор слышит.
На войне все было по-другому. Солдаты погибали во время долгих маршей, в холодные месяцы. Сначала они теряли силы, отставали, а затем падали. Замерзшие, больные, раненые… Логен поежился, его плечи поникли. Поначалу он пытался помогать ослабевшим. Потом благодарил судьбу, что избежал их участи. А потом стал перешагивать через трупы, едва обращая на них внимание. Можно научиться отличать тех, кто обречен. Он посмотрел на Малахуса Ки. Еще одна смерть в диких краях, ничего особенного. В конце концов, надо смотреть правде в глаза.
Ученик мага вздрогнул, пробуждаясь от беспокойного сна, и попытался встать на ноги. Его руки отчаянно тряслись. Он смотрел снизу вверх на Логена, его глаза блестели.
– Я не могу подняться, – прохрипел он.
– Знаю. Я удивляюсь, как ты сумел очнуться.
Но теперь это уже не имело значения – Логен знал дорогу. Если он отыщет ту тропу, он будет идти по двадцать миль в день.
– Если ты оставишь мне немного еды… может быть… когда ты доберешься до библиотеки… кто-нибудь…
– Нет, – ответил Логен, стискивая зубы. – Еда понадобится мне самому.
Ки издал странный звук: нечто среднее между кашлем и всхлипом.
Логен нагнулся и подставил правое плечо под живот юноши, протолкнув руку ему под спину.
– Я не смогу нести тебя сорок миль без еды, – пояснил он.
Потом выпрямился, взвалив ученика на плечо. Он зашагал по берегу, придерживая Ки за куртку, и его сапоги с хрустом вминались в мокрую гальку. Ученик не пошевелился – просто висел у него на плече, словно мешок с мокрым тряпьем, ударяясь безвольными руками о Логеновы ягодицы.
Через тридцать шагов Логен обернулся и посмотрел назад. Брошенный котелок стоял возле озера, в него капала дождевая вода. Они немало прошли вместе, Логен и этот котелок.
– Прощай, старый друг!
Котелок не откликнулся.
Логен осторожно положил свою дрожащую ношу у обочины и распрямил ноющую спину, поскреб грязную повязку на своей руке,
