воюют за свою самостоятельность. За нас воюют. За Россию. А вы им оружие дать не можете?!
– Мы все понимаем, Василий Иванович, – без всякой обиды в голосе отозвался Чумаков.
В эту минуту можно было подумать, что сопровождающий нас десантник отвечал за всю армию, и лично за министра обороны.
– Не понимаете, – наседал Белов. – Америка тут замешана. Она специально поставляет оружие мусульманам, чтобы те резали и убивали сербов – этот свободолюбивый народ. Американцы весь мир настроили против сербов. Только правы-то сербы. Это их земля. Они хотят на ней жить, работать.
– Понимаем мы, – снова повторил Чумаков.
– Не понимаете, – закончил грустно Белов.
По очереди мы вышли на свет. Бабурин пригласил всех в машину. Нас вновь ждал сербский генерал Д. Милошевич. Угрюмый Белов чуть ожил, когда увидел из окна машины силуэт стадиона. Он толкнул меня в бок и заставил тоже посмотреть в сторону, где когда-то проводились олимпийские игры. Вспомнились страницы тогдашних газет со снимками этого стадиона. У меня и у Белова защемило в груди. Василий Иванович попросил остановить машину и посмотреть на стадион с удобного места. Чумаков охотно согласился это сделать. Кроме меня и Белова за подполковником никто не двинулся. Наших ребят спортивный объект не заинтересовал. Белов потом пожурит их за равнодушие и отсутствие любопытства. Минуты три мы лицезрели стадион с высокой горной точки.
– Никто не понимает Сербию, – произнес отвлеченно Белов, стоя к нам спиной и смотря вперед на возвышающиеся рядом жилые небоскребы. – Никто не знает, что происходит здесь!
Понятно было, что Василий Иванович размышлял сам с собой. Но подполковник слышал слова писателя, и, видимо, принял их на свой счет.
– Наше дело не допустить интернационализации конфликта, – заговорил он. – У американцев, конечно, другие задачи. Они вон подготовили в Хорватии и Македонии базы для боевых действий. Заключили договор с Хорватией о военном сотрудничестве. Подготовили пути отступления в случае опасности. А посмотрите, какой они участок нам предложили для отхода в случае войны. Отвод «Русбата» будет проходить через все зоны боевых действий.
Молчание писателя подсказало Чумакову, что у того отсутствует желание говорить. Тогда он достал из своего широкого кармана голубой берет с эмблемой миротворческих сил, свой берет снял с головы, и передал их нам в качестве подарков. Мы тут же нахлобучили их на себя.
В машине подполковник пытался продолжить беседу с писателем. Он долго говорил о своем миротворческом батальоне, о его миссии в Сербии, раздираемой противоречиями, говорил о том, с каким трудом они размещались в разрушенном, неприспособленном для жизни солдат, здании… Я внимательно слушал Чумакова и изредка кивал ему головой. Белов почему-то продолжал молчать и не выказывал никакого желания объяснить, почему все же наши военные не понимают происходящих в Югославии событий. Мне показалось, он ушел в себя, забылся и думал уже о чем-то другом. А подполковник
