раз новые люди…
– Этой ночью!
– Одного разглядел, когда он советовал приготовить крепкий кофе. Такой чернявый, похож на моего постояльца. Второй в форме?
– СС?
– Нет, вермахта… А вот лицо не видел, козырек заслонял… Но вы не огорчайтесь, господин гауптштурмфюрер… Их найдут.
– С чего вы решили, что я огорчаюсь?
– Простите, мне так показалось…
Ольшер осмотрел комнату, где жил Исламбек. Долго стоял у маленького шкафа для белья, потом резко повернулся к хозяину.
– Оставьте меня одного.
– Хорошо, хорошо, господин гауптштурмфюрер… – Фельске попятился, протиснул свое рыхлое тело сквозь узкую дверь. Захлопнул створку и застыл у нее.
– Уйдите! – крикнул Ольшер, догадываясь, что хозяин собирается подсматривать в замочную скважину.
Громко шаркая туфлями, Фельске исчез.
Еще некоторое время Ольшер стоял неподвижно у шкафа и вдруг бросился к нему, отвернул дверцу и принялся шарить руками внутри. Не обыскивал, не уточнял, как бывает при проверке помещения, не перебирал встречающиеся вещи, а отбрасывал их: не то, не то! Ему нужен был только пакет. Пакет в тонкой клеенчатой обертке. И ничего больше. Пальцами, горячими, чуть вздрагивающими от напряжения, он угадал бы сразу холодную, скользкую ткань. Но она не попадалась, все – тряпки, картонки, даже стекло. А клеенки нет, лакированной клеенки пальцы не находят.
Дважды пробежал он руками по полкам шкафа и замер, прошла минута, другая, прежде чем гауптштурмфюрер отстранился от распахнутого настежь дощатого ящика и шагнул на середину комнаты. Как когда-то, в страшный для него день, и, кажется, единственный, напомнивший начальнику «Тюркостштелле» о бренности всего существующего, рука его потянулась к пистолету. Во внутреннем кармане кителя лежал подаренный ему Шелленбергом «вальтер». Зачем-то подаренный. За заслуги? Тогда гауптштурмфюрер еще ничем себя не проявил, ничего не сделал полезного.
Символическое подношение, оно говорило не о начале, а о конце.
– Господин гауптштурмфюрер, – пропищал где-то за дверью хозяин.
Ольшер сморщился, будто его настигла зубная боль.
– Господин гауптштурмфюрер!
– Ну, что вам? – простонал Ольшер.
– Господин гауптштурмфюрер, вы здесь еще?
– Неужели вы думаете, что я способен раствориться или вылететь в ваш дымоход?
– Нет, нет, просто стало тихо… И я напугался… Ночью тоже было очень тихо… Понимаете, тихо.
– Убирайтесь к черту! – ругнулся Ольшер.
– Как вам будет угодно… Только я теперь боюсь тишины.
– Боже мой, существуют же на свете такие кретины… – Ольшер запахнул шинель и шагнул через порог. Фельске угодливо посторонился, пропуская гауптштурмфюрера в переднюю.
– А если господин хочет горячий кофе, я мигом…
– Благодарю. Пейте сами, – буркнул эсэсовец и
