Свой досуг посвящал химическим опытам и наблюдениям за жизнью природы. Выращивал кристаллы из растворов аммония и хлористого калия, рассматривал крохотные игольчатые друзы в микроскоп. Пытался на прогулках определять виды растений (без особого, впрочем, успеха).
Ночи стояли светлые, беззвездные. Ему нравились поздние прогулки. Замечал необычное: странный зеленовато-медный цвет неба там, где зашло солнце; вдоль дорожки с одной стороны верхушки деревьев сильно раскачиваются ветром, тогда как с другой остаются неподвижными.
Он не старался отвечать на возникающие вопросы. Ему хотелось наблюдать, замечать, удивляться; пока было достаточно ощущения тайны.
Встретил «миленькую березку, стебелек которой был красный, листья сверху красноватые, снизу зеленые». В пруду поймал маленькую ящерицу с удивительным хвостом в виде поплавков, а на голове с несколькими рогами. Вскоре выяснил, что это не ящерица, а тритон.
Следил за изменчивой формой облаков, так и не поняв, почему они летом преимущественно кучевые, а осенью слоистые.
Утром 1 августа его разбудил тонкий стук в окно. Выглянул наружу – никого. Обратил внимание на сухой треск, идущий от кустов, растущих в палисаднике. На них лопались созревшие стручки, выбрасывая семена. Некоторые из семян попадали в оконное стекло: «Просыпайся, скоро осень!»
В это лето часты были грозы. Что за удовольствие наблюдать их! Надо успеть отметить частоту ударов грома и время, разделяющее вспышку молнии и следующий за ней раскат. Умножая скорость звука в воздухе (330 метров в секунду) на время, прошедшее от вспышки до первого раската, получаешь расстояние до молнии. Самая дальняя молния оказалась за 7480 м (удар № 55 от начала грозы в 6 часов 45 минут).
Он совершал экскурсии к реке Поповке, расположенной в нескольких верстах от Павловска. Крутые берега реки срезали слои древней силурийской формации. На обрывы наплывал сверху почвенный покров, порой повисая карнизами. Значит, берега продолжают разрушаться под действием дождя, ручьев, ветра. Давние силурийские слои обретают новую жизнь, включаются в современные процессы.
«В природе, – записывает Вернадский, – нет ничего ни старого, ни нового – все постоянно изменяется».
Разгадка сильного разрушения берегов была неожиданной. За поворотом русла под обрывом стояли два мужика с лопатами, добывая глину и нагружая ею подводу. Выходит, из местных геологических агентов человек едва ли не самый существенный!
…Он шел по долине, пристально всматривался в береговые обрывы, отбивал обломки известняка – образцы, поднимался по крутым уступам на более высокую поверхность.
Мысли легко обращались к прошлому, он как бы погружался в бездну геологической истории, в силурийскую эпоху. Здесь расстилалось теплое море, на дне его копошились плоские членистоногие илоеды. Проплывали неуклюжие панцирные рыбы, напоминающие одетых в доспехи рыцарей. Висели в воде медузы,
