мысль об Эде Треверсе и его любезном предложении оказать ей помощь.
Может быть, он мог бы достать ей место официантки в заведении Харви? Но Лорен тотчас признала эту идею никуда не годной. Ее умение развлекать гостей в приличном доме совершенно не годилось для работы официанткой в ресторане. Да и вряд ли она была способна бегать с тяжелыми подносами и спать в одной комнате с другими девушками, считая минуты уединения, если на таковые вообще можно рассчитывать.
«За» и «против» боролись в ее сознании, сменяя друг друга, но в конце концов она приняла положительное решение, и главным доводом было то, что сказала Джереду Оливия: «Бен хотел этого. Бен выбрал ее для своего сына». Почему? Ее мучила мысль, что ответ на этот вопрос она так и не узнает.
Лорен настолько погрузилась в свои мысли, что почти забыла о присутствии Джереда. Он так и стоял у окна спиной к ней. Почему он молчит?
Она посмотрела на Джереда, пытаясь угадать, о чем он думает, и таким образом хоть ненамного приподнять завесу будущего. Оливия дала понять достаточно ясно, что его жена для него будет чисто символической фигурой. Она навсегда останется невестой и никогда не будет женой. Потому что это фиктивный брак. Сердце Лорен мучительно сжалось, потом забилось с удвоенной силой. Она толком ничего не знала о физических отношениях между мужчиной и женщиной, но понимала, что имела в виду Оливия.
Они должны поговорить. Прежде чем дать свое согласие на этот нелепый брак, она должна узнать, что чувствует он. Лорен решительно, но все же с оттенком робости поднялась со стула и подошла к нему:
– Мистер Локетт?
Она заметила, что при звуке ее голоса он мгновенно напрягся и медленно повернулся на каблуках лицом к ней.
Он ничего не сказал, только посмотрел на нее этим своим холодным, насмешливым взглядом, крепко сжав губы, которые превратились в жесткую, узкую линию.
– Я… я хочу знать… – заикаясь, пробормотала Лорен, но он перебил ее:
– Вы проглотили наживку, крючок и даже удочку, верно? Вы и надеяться не смели на такую удачу. Получить уйму денег! И мужа в придачу! Старая дева, священникова дочка, и вдруг такой скачок по социальной лестнице.
Он ронял жестокие, грубые слова с явным намерением оскорбить ее. Неужели он действительно так думает? Неужели считает, что она знала о планах Бена, касавшихся ее будущего? От гнева и стыда на глазах у Лорен появились слезы, и она с мольбой посмотрела на него:
– Мистер Локетт, вы должны…
Он резко схватил ее за плечи и встряхнул своими сильными руками. Ее голова откинулась назад, волосы распустились и рассыпались по спине.
Сквозь сжатые зубы, но притворно ласковым голосом он прошептал:
– При сложившихся обстоятельствах мы могли бы обойтись и без официальности: никаких «мистер» и «мисс», меня зовут Джеред. Ну-ка назовите меня так! – скомандовал он.
Его руки еще крепче сжали ее плечи, у Лорен застучали зубы, она начала дрожать и все же ухитрилась,
