не вошла в бешеный ритм Москвы.
В нашей комнате был творческий беспорядок. Приближенный к абстракционизму. Мы еще не успели разобрать все сумки, привезенные из Нарофоминска от бабушки, полные наших вещей, которые мы вывозили, когда уезжали из общежития на лето. Хотя мы обычно договариваемся, чтоб в нашей комнате не жили никакие абитуриенты («школо-ло», как мы их называем), мы все равно должны освободить помещение. Такие уж правила.
Я люблю свою комнату 1122-2. Мы с Алисой живем в ней вдвоем, хотя в блоке есть еще две комнаты, где девчонки живут втроем и даже вчетвером. Главное, у меня нет проблем с соседкой, только иногда очень уж хочется огреть ее подушкой.
За три года здесь все стало родным. Стол возле окна со стопкой книг, настольной лампой, похожей на клюв пеликана, и прозрачными вазочками с орехами и изюмом. Шкаф в углу, в котором помещается намного больше, чем кажется, с то и дело открывающейся дверцей и вырывающейся одеждой. Наша двухэтажная кровать, которая выполняет экстра функцию в виде вешалки, так как на ней сохнут полотенца и колготки, а на гвоздике прибита вязаная корзинка с разноцветными резиночками. И обои, на которых от трех лет сидения и зубрения учебников расплылся желтоватый отпечаток головы. Мы сами стелили линолеум и вешали полочки. Хотя «сами» – это, конечно, я погорячилась. Линолеум стелил папа, а полочки крепили шурупами однокурсники – мы только командовали, где вешаем. Но тюль мы честно цепляли сами и страшно этим гордились. Это было еще на первом курсе. Мы с Алисой – тогда еще домашние девочки – приехали из Казани в Москву. Одни. Без всех. И, конечно, как всем немосквичам, вначале было тяжело. Скучали по маме. По папе. По домашнему уюту. По ванне – потому что в общаге был только душ. По тому, что раньше еда появлялась сама в холодильнике. Не надо было готовить и таскать тяжелые пакеты из магазина. Мы каждый день болтали с родителями по скайпу, рассказывали, на какую новую пару сходили и с кем познакомились. В конце каждого разговора мама охала и причитала, что до сих пор не верит, что мы смогли поступить в МГУ. На первом курсе я и сама с трудом в это верила.
Вспоминала свое лето поступления. Когда все окружающее ассоциировалось с баллами по ЕГЭ. Ограничение в городе по скорости. Сумма за продукты, когда я бегала в магазин по поручению мамы. Номера домов.
И начало августа. Когда на сайте МГУ появились результаты за внутренний экзамен. Мы сидели за компом: с одной стороны мама, с другой – папа. И перед нами маячил экран с окошком, где решалась наша судьба. А мы с Алиской, внешне чересчур спокойные, как природа перед бушующей грозой, вводили свои регистрационные номера.
Я несколько раз закрывала глаза. И когда высветились наши баллы, я завизжала так, что чуть не полопались стекла. Я перецеловала все в комнате. Мою кровать. Своего бегемота. Шкаф. Все, кроме кактуса у меня на столе. Я не могла сидеть на месте: бегала по квартире и прыгала на кровати. Не надо было в школе даже учить арифметику, чтобы сложить баллы за ЕГЭ и внутренний экзамен и понять, что мы с Алиской смогли! Смогли это сделать и перескочили из касты абитуры в касту Sтудентов.
И
