опять начудит? – и, быстро взобравшись по скользким ступенькам, юркнула в тепло подъезда.
– Уверен, – друг закрыл дверь и ухмыльнулся, вызывая лифт.
Фотограф был натурой творческой, незаурядной и эксцентричной. И чрезвычайно любившей розыгрыши. После прошлого его дежурства мы, придя с утра на работу, обнаружили, что он перепутал нам компьютеры. У меня стоял компьютер шефа, у шефа – Валика, а у верстальщика – директорский.
– Если он опять намудрит с техникой, у Гриши лопнет терпение, – заметила я, заходя в кабину лифта.
– Думаю, у Игорька хватит мозгов и новую хохму придумать, и выкрутиться, – возразил Валик.
– Например, подставив нас с тобой, – двери лифта открылись, и я вышла в коридор, включив свет.
И недоуменно уставилась на стену, где висел огромный баннер: на траурно-черном фоне пламенело витиеватое «Оставь надежду, всяк сюда входящий!» Валик смешливо фыркнул и толкнул меня локтем. К столу вахтера известный шутник пришпилил следующий баннер: внушительные челюсти, снабженные надписью «Осторожно! Злая собака!» Дядя Коля – добрейшей души человек, кстати…
Мысли о работе улетучились в известном направлении. Мы, не сговариваясь, ринулись в обход. Коридор нашей конторы изгибался буквой «п»: в одном крыле работали мы с журналистами, во втором – пиарщики, рекламщики и иже с ними плюс бухгалтерия, а в центральном коридоре располагались кабинеты директора, замдиректора и секретаря плюс конференц-зал. Естественно, мы начали с конца – с рекламного крыла.
Рекламщиков в редакции, мягко говоря, не любили, а у Игорька к ним были старые счеты. И красноречивой надписи на их кабинете не удивились. «А-а-а! Демоны!» – гласил яркий плакат на первом кабинете, а на втором следующий дополнял: «Сгинь, пропади, нечистая сила!». Пиарщиков фотограф тоже не уважал. На кабинете специалистов по связям с общественностью висела чудная надпись – «За связь без брака!».
– Однако он их любит, – хмыкнул Валик.
– Да не больше, чем всех остальных!
На кабинете бухгалтера красовалось «Здесь царь Кощей над златом чахнет…» и под надписью – почему-то утиная мордочка злющего дядюшки Скруджа Макдака. Мы весело переглянулись. Бухгалтерша – та ещё скряга. Всей редакции, даже Валику, полагались бесплатные карточки для пополнения баланса сотовых, кроме почему-то меня. Я жаловалась и Грише, и директору, но осталась непонятой. Софья Николаевна наотрез отказывала мне в халяве. И так ей и надо.
На вахте зазвонил телефон, но мы не обратили на него внимания. И, пока он заливался недовольной трелью, мы хихикали у дверей директорского кабинета. Собственно, там было три кабинета в одном – проходной секретарский («А где бабуля? Я за неё!»), слева – замдиректорский («Я – Ужас, летящий на крыльях ночи!»), а справа – директорский («Царь, очень приятно, царь!»).
– Теперь его точно уволят, – напророчил Валик.
– Или нас, если не снимем, – поддакнула я.
– Не, на нас и не
